Ой, точно. Я обещала после написания "I open your eyes" продолжить... Значит, планы на ночь меняются).

Сюда я тоже жду комментариев, как бэ

Я дописала конец. Моих ПЧ здесь не осталось... но так хочется закончится фан-фик на родном форуме.
Спасибо всем!
Специальный плэйлист: http://prostopleer.com/list639068pbiI

***

Лавджой потащил девушку вверх по коридорам и остановился у самой дальней каюты, которую использовали для хозяйственных целей. Оглядевшись, мужчина, не долго думая, толкнул девушку в угол и, дернув за руку, приковал к металлической трубе у стены. Он криво усмехнулся и, не проронив ни слова, вышел, замечая, как комнатка постепенно начинает заполняться водой.

Симона металась по каюте, спешно собирая чемоданы. В отдельный саквояж она спрятала все свои драгоценности и теперь нервно ерзала в кресле, подозрительно поглядывая на одного из сыновей. Билл так и стоял лицом к стеллажу, не изменив своего положения с тех пор, как ушел Лавджой. Он тихо и однотонно передал матери слова мистера Эндрюса и замкнулся в себе. Симона ничего не могла сделать, даже понять его.
Когда в комнату вошел Вайнштайн в сопровождении дочери, женщина вскочила и, притворно всплеснув руками, еще раз напомнила о трагедии и прошептала на ушко невестке:
-Элизабет, уединитесь с Биллом в другой комнате. Кажется, у него нервное потрясение.
Та подошла к нему, стуча каблучками, и только собиралась обратиться по имени, как юноша отпрянул, резко развернулся на каблуках и зло посмотрел на мать, которая вместе с герром Вайнштайном во все глаза наблюдала за происходящим.
Билл подошел к одному из саквояжей и пнул его острым мыском ботинка.
В ту же секунду корабль покачнулся, а в коридоре раздался сигнал тревоги. Каулитц-младший скептически понаблюдал, как начали суетиться люди в каюте и стремительно зашагал прочь, не обращая внимания на крики матери.
Он увидел Лавджоя, спускающего в лифтовой кабине, и не успел тот выйти, схватил за лацканы костюма и прижал к стене.
-Где Мона?! - прорычал юноша, заставив мужчину вздрогнуть и изумиться.
-Ты не найдешь её, мальчик.
-Что ты с ней сделал?
В коридорах стало оживленнее. Топот сотни ног сотрясал стены.
Лавджой ехидно рассмеялся и попытался вырваться из цепкой хватки.
-Тебя не должна волновать судьба какой-то оборванки.
-Это не твое дело!
Билл размахнулся и со всей силы ударил следователя по лицу. Тот завалился на пол и ненавидяще посмотрел на юношу, чувствуя, как хлещет кровь из разбитого носа.
Каулитц по взгляду понял, что не получит от того никакого ответа и припустился вверх по лестнице, практически сердцем чувствуя, что девушка где-то там. Но как он отыщет её, если коридоры наполнены суетливыми и паникующими людьми, среди сотни лиц которых трудно найти одно единственно, любимое. Поднявшись выше, мужчина затаил дыхание, под ложечкой засосало - этаж был затоплен, вода доходила до колен. На секунду погас свет, а где-то неподалеку раздался пронзительный вскрик. Билл скинул с себя неудобные ботинки, отшвырнул в сторону пиджак и кинулся на звук.
-Мона!!!
-Билл!
Она совсем рядом. Юноша заметил приоткрытую дверь и побежал к каюте.
-Мона! - девушка действительно находилась там, жалась к стене и пыталась вырваться из металлического плена наручников, но безуспешно - только разодрала нежную кожу, оставляя в воде красные расплывчатые следы.
-Билл... Я знала, что ты придешь... - в голубых глазах вновь зажегся огонек надежды.
-Прости меня, - судорожно шептал он, - прости...
Каулитц прижал её к себе, поцеловал в холодный лоб и так и стоял, поддавшись порыву нежности, пока не почувствовал, что вода поднялась до уровня пояса. Он отстранился и как мог кинулся к выходу.
-Куда ты? - Мона со страхом наблюдала за уходящим парнем.
Тот не ответил, скрываясь за дверью.
Билл вплавь передвигался по затопленному коридору, лелея надежду найти что-то тяжелое и острое, чтобы освободить девушку из плена наручников. В конце коридора в пожарном отсеке он нашел топор и бросился обратно. С трудом открыв дверь, юноша попросил Мону закрыть глаза и одним ударом разбил металлическую цепь. Девушка вздрогнула, но облегченно вздохнула.
-Билл, возвращайся к семье. А я найду Джека и...
-Нет, Мона! Нет! Теперь ты моя семья.
Та улыбнулась и прильнула к нему.
-Я люблю тебя.
-И я тебя. Пошли, мы не можем терять времени. Надо выбраться на верхнюю палубу. Ты умеешь плавать?
Она кивнула, и парень и девушка, вобрав в легкие побольше воздуха, скрылись под водой.
***
Солнце уже скрылось за горизонтом. Посреди Атлантического океана, в долине айсбергов, яркими огнями пылало огромное величественное судно.
С палубы слышались крики десятков людей, топот тысячи ног. Мало кто знал, почему на самом деле тонет корабль. Мало кто знал, что непотопляемый Титаник получил пробоину из-за столкновения с айсбергом лишь потому, что какому-то журналисту захотелось отпустить тормоза и посмотреть всё, на что способно судно, не считаясь с жизнями людей. Капитан уже не стоял у штурвала, а смотрел вдаль бесконечного и такого спокойного океана, жалея, что отдал команду плыть полным ходом, чтобы о нем написали в газете, как о капитане самого быстроходного судна. Музыканты переместились на палубу и играли свои лучшие композиции. Повара продолжали возиться на кухне, готовя роскошные блюда. Жизнь на корабле кипела. А Титаник медленно шел ко дну...

Мокрые, усталые, но наполненные невероятным стремлением выжить Билл и Мона выбежали на палубу первого класса, где матросы уже начали сгружать на воду шлюпки. Девушка заметила толпу босоногих, одетых в лохмотья людей и кинулась к ним, забывая обо всем на свете. Она обнимала и успокаивала плачущих ребятишек, как могла объяснила, что происходит, и выглядывала в толпе лучшего друга. Его не было среди этих людей. Мона побежала по палубе, пытаясь найти знакомое лицо. Но никого, никого, даже Билла, не было заметно в паникующей и кричащей массе.
Обоих она нашла на корме. Джек пытался что-то сказать брюнету, активно размахивая руками и постоянно делая выпады в его сторону. Тот хмурился, открывал рот, чтобы ответить, но сталкивался с новым потоком слов.
-Билл, Джек!
Юноши повернули головы на крик и на секунду прекратили ругаться. Каулитц подлетел к ней и крепко обнял - неподалеку стояла его семья и наблюдала за всем этим. Симона в недовольстве и странном замешательства поджала губы, Том искренне восхищался младшим братом, герр Вайнштаин топтался на месте, оглядываясь в поисках Лавджоя, а юная Элизабет зло прожигала взглядом Мону, ревностно заламывая руки.
Джек подбежал к парочке и вцепился в плечи девушки.
-Не трогай её! Она слишком маленькая и наивная, чтобы понять, чего тебе надо от нее! Но я насквозь тебя вижу! И не допущу того, чтобы ты причинил ей боль.
-Ты не прав..., - Мона попыталась вырваться, - Он добрый. Он не такой, Джек. Я люблю его, а он любит меня!
Билл внимательно посмотрел на друга любимой и улыбнулся.
-Сейчас не время для разговоров, но я действительно люблю её. И ценю твою заботу.
Он взял девушку за руку.
-Мона! Почему ты не пони...
Раздался какой-то странный звук, перепугавший всех вокруг. Светло-русый парень вдруг осел, блестящими от слез глазами смотря на подругу. На льняной рубахе проступили пятна алой крови. Девушка вскрикнула и опустилась на дощатый пол, прижимая друга к себе.
-Джек, что с тобой? Джек...
Она тихо заплакала и принялась стягивать одежду. Увидев глубокую рану на груди, прямо у сердца, она в голос зарыдала, понимая, что теряет друга.
-Мона, - прохрипел парень, прикрывая глаза, - мы не исполнили нашу мечту. Но умоляю тебя, выживи. Ты не можешь умереть, Мона. Ты должна быть счастлива. За нас двоих. За наши семьи... Пусть с ним, - легкий кивок головы в сторону Билла, - но будь счастлива.
Девушка уложила его на колени и посмотрела на Каулитца. Взгляд того был направлен в сторону семьи, а именно в сторону той, чьи руки только что сжимали револьвер. Элизабет испуганно выронила из рук оружие и теперь сама лила слезы, глядя на умирающего Джека.
Билл сорвал с себя рубашку и помог Моне перевязать рану. Они оба знали, что это не поможет, но так хотелось верить в чудо, наблюдая за последними утекающими секундами жизни не только Джека, но и всех людей на корабле.
Наконец, парень в последний раз вздохнул, прикрыл глаза и навеки замер в теплых руках Моны. Та, рыдая, крепко обняла его и поцеловала в холодный нос и посиневшие губы.
-Будь счастлив, - прошептала девушка и поднялась на ноги, прижимаясь к голому и невероятно теплому торсу Билла.
-Пошли..., - он потянул её за собой, - тебе надо сесть в шлюпку.
-Нет! Я не сяду в нее без тебя! Я уже потеряла лучшего друга, не оставляй и ты меня! - Мона вцепилась в его ладонь и потащила в другую сторону.
Парень тяжело вздохнул и, подхватив девушку на руки, подошел к семье, которая уже стояла в очереди на места в шлюпке.
Где-то раздался требовательный голос: "Сначала женщины и дети!". Мона умоляюще посмотрела на брюнета. Тот покачал головой, подталкивая к маме.
-Я сяду в следующую шлюпку. Обязательно сяду, слышишь!
-Но...
Симона строго посмотрела на сына и ударила по рукам плачущую девушку незаменимым веером.
-Оборванке не место в нашей шлюпке!
-Мама...
-Вильгельм!
Юноша пронзил женщину ненавидящим взглядом и произнес:
-Тогда я не сойду с корабля.
-Успокойся, сынок. Возьмем мы твою нищенку. Она будет хорошей горничной в вашем с Лиззи доме.
Элизабет довольно хихикнула.
Мона вжалась в Билла и тихо прошептала.
-Я не хочу быть горничной.
Он легонько коснулся её губ своими, прося помолчать. Ему самому претила мысль о женитьбе на Элизабет, но сейчас у них нет иного выхода, кроме как прогибаться под обстоятельства. Боялся ли он отпускать девушку совершенно одну? Не передать словами как. Но ей закрыт вход на шлюпки, она лишена шанса спастись, если будет медлить, в ожидании того, как сбегают с корабля представители первого класса. Он желал пожертвовать своей жизнью ради нее. Желал отблагодарить её за всё, что она сделала для него. За безмерные веру и любовь.
-Там раздают жилеты, пойду возьму для нас.
-Сынок, накинь на плечи, еще несколько секунд и ты окоченеешь, - Вайнштайн протянул Биллу свой плащ и похлопал по плечу.
Тот не мало удивился, но виду не подал, поблагодарив кивком головы.
Том и Билл вместе побежали искать спасательные жилеты, и близнец, наконец, спросил у младшего брата:
-Что ты нашел в этой девчонке?
Брюнет передернул плечами и улыбнулся.
-Я просто люблю её.

Настоящая паника охватила всех пассажиров корабля. Близнецы с трудом нашли три жилета, заметив, что на палубе практически не осталось свободного места. Они вовремя вернулись к семье - началась посадка на шлюпки.
Мона скептически посмотрела на жилет и не взяла его.
-Я умею плавать в отличие от некоторых, - она метнула раздраженный взгляд на Элизабет и повернулась к Биллу спиной.
Сейчас с ней творилось что-то невероятное. Ей казалось, что это всё сон - еще секунда и раздастся пронзительное кукареканье петуха и топот босых ножек по застеленной соломой земле во дворе дешевого трактира. Казалось, что сейчас к ней подойдет Джек, сначала толкнет в грязь, посмеется, а потом протянет руку и обнимет, пообещав, что сегодняшним днем всё обязательно изменится. И тогда они вместе побежали бы на центральную площадь, напились бы воды из фонтана, погоняли голубей, а потом... Потом она бы уселась на старый табурет, взяла в руки гитару и начала мечтать.
Мона снова заплакала. Джек и гитара - это всё, что у нее было. И теперь ничего этого нет. И она должна сесть в шлюпку с убийцей лучшего друга, чтобы выжить. А ради чего? Вайнштайн прав: у нее не будет другого выхода, кроме как работать прислугой в доме Билла и Элизабет. Так она потеряет еще и человека, которого впервые полюбила так, что готова пожертвовать ради него своей жизнью.
-Билл, я никуда от тебя не уйду.
Мона сорвалась и кинулась юноше на шею, громко рыдая, совсем забывая о том, как учила его быть сильным.
-Я не могу потерять еще и тебя, - судорожно повторяла она.
-Всё будет хорошо, Мона. Ты прыгнешь, я прыгну, помнишь?
Девушка еле заметно кивнула.
-Ты прыгнешь, я прыгну, - легкий шепот обжег чуть посиневшие губы брюнета.
Она отстранилась и села в шлюпку, рядом с Элизабет, напротив Симоны. Женщина беспокойно посмотрела на сыновей.
-Не дайте отребью занять ваши места! Заплатите матросам!
Билл лишь покачал головой и улыбнулся напоследок Моне своей самой теплой и обнадеживающей улыбкой.

Шлюпку потихоньку спускали на воду. Женщины волновались и были на взводе, но матросы справлялись. Мона нервно сжала кулаки, ощущая себя не в своей тарелке, что не преминула заметить Лиза.
-Скучаешь по моему женишку?
Блондинка сузила глаза и с небывалой злостью прошипела:
-Убийца.
Та испуганно вытаращила пустые голубые глазки и захлопала ресницами. В пустую голову не пришло ничего лучше, как решение пустить в ход руки. Элизабет толкнула девушку в плечо и навалилась на нее всем телом. Что-то хрустнуло, и Мона завопила, чувствуя, как покачнулась лодка и как руку пронзила чудовищная боль. Девушка стиснула зубы и, сдерживая слезы, кинула в сторону Симоны сухое "счастливо оставаться" и выпрыгнула из шлюпки в окна нижнего яруса. Перепуганные люди втащили её на корабль, обругали сумасшедшей, но ей было всё равно. Она хотела найти Билла, который единственный из всех не был для нее чужим человеком.
Билл, который сверху наблюдал за происходящим, смачно выругался, чем не мало удивил близнеца, когда девушка выпрыгнула из шлюпки и скрылась на корабле. Он, забыв обо всем, кинулся к лестнице и, расталкивая людей, выискивал в толпе знакомое лицо. Юноша заметил её у дальней стены, девушка пыталась сделать что-то с неестественно согнутым запястьем.
-Мона!
Блондинка подняла голову и как могла улыбнулась. Парень подлетел к ней и осмотрел руку. Вытащив из кармана брюк белоснежный чуть влажный платок, он быстренько сделал повязку и, обхватив здоровую ладошку, потащил к лестнице. К великому ужасу всех людей, находящихся на ярусе, матросы закрыли вход на этаж, перегородив широкий проем резной решеткой. Брюнет подхватил девушку на руки и побежал к другому пустующему выходу на нижний этаж. Он оказался полностью затопленным ледяной водой, лампочки давно погасли и было страшно находится здесь, зная, что еще несколько часов назад всё блестело роскошью.
-Сможешь плыть? - сдавленно спросил Билл.
Мона кивнула.
-Мы проникнем на кухню, оттуда в главную залу, а затем вверх по лестнице прямиком на палубу.
-Хорошо.
Они долго плыли по коридорам, всё чаще выныривая к потолку, пытаясь захватить побольше воздуха. Было очень трудно, но желание жить заставляло двигаться вперед.
Билл и Мона, наконец, проникли на кухню, которая оказалась практически незатопленной, но в ней царили ужас и беспорядок: разбитые тарелки, беспорядочно валяющиеся приборы, разбросанная еда. Девушка, глядя на полуприготовленный салат в огромном блюде, вспомнила, что уже два дня ничего не ела. Каулитц всё понял по голодному блеску в глазах и нашел огромное наливное красное яблоко и протянул Моне. Та осторожно коснулась его, а потом, благодарно улыбнувшись, чуть-чуть откусила.
-Вкусно.
Они преодолели огромное пространство, где раньше суетились бесчисленные повара, и остановились у широких витражных дверей, за которыми сплошным потоком была лишь океанская вода. Но был ли у них иной выход? Было ли время повернуть назад?
Парень и девушка медленно приоткрыли створки, вдохнули в легкие как можно больше воздуха и, распахнув двери пошире, оттолкнулись от плиточного пола. В какой-то момент раздался оглушительный грохот и корабль ощутимо тряхнуло. На этот раз покосились не только предметы, но и треснули оконца, начали рушиться деревянные стены. Оставались считанные минуты.
Билл и Мона благополучно доплыли до когда-то красивой лестницы. Едва ступив на поверхность, молодые люди обняли друг друга, ведь спасение было всё ближе. Они уже собирались подняться выше, как кто-то окликнул Билла по имени.
Тот повернулся и заметил в темной воде человека, пригляделся - Лавджой. Мужчина выскочил на лестницу, в его руках был пистолет. Каулитц прикрыл собой девушку, с вызовом глядя на следователя.
-Что вам надо?
-Отдай мне девчонку, и я не трону тебя.
Билл молчал, сжимая кулаки и пытаясь сдерживаться.
Мужчина подходил всё ближе.
-Билл, зачем она тебе?
-Не подходите!
-Герр Каулитц...
Брюнет схватил девушку за руку и стремительно бросился вверх по лестнице. Раздался выстрел, затем еще один.
-Быстрее, быстрее! - Билл почувствовал, что начинает резко задыхаться, но продолжал нестись вслед за девушкой. Они выбежали на палубу и остановились перевести дыхание. Ноги юноши подкосились, и он упал на колени, ощущая, как всё плывет перед глазами.
-Ох, Билл...
Мона глухо приземлилась на дощатый пол и уложила парня на колени. На животе у того алела свежая рана.
-Чертов Лавджой! - на глазах у девушки выступили слезы.
Билл закрыл глаза, не двигался и, казалось, не дышал. Мона оторвала кусок от юбки и как могла перевязала раненное место.
-Пуля навылет... органы не повреждены. Билл...
Она склонилась над ним и начала покрывать его лицо мелкими поцелуями.
-Билл, не умирай, прошу тебя.
Грудная клетка тяжело опускалась и поднималась. Девушка огляделась и, убедившись, что до них никому нет дела, коснулась пальчиками голого торса. Щеки тут же зарделись персиковым румянцем, а дыхание участилось. Мона прикрыла глаза и прилегла на плечо Билла, продолжая ласково гладить того по животу и тихонько плакать.
-Я люблю тебя, - прошептала она, даже не надеясь, что кто-то услышит.
-И я люблю тебя, - бархатный мужской голос заставил её вздрогнуть, девушка распахнула ресницы и посмотрела на юношу. Тот любовался темным небом с тысячью как никогда ярких звезд, и его губы подергивались в улыбке.
-Билл?
Брюнет повернулся набок, запустил пальцы в волосы девушки и улыбнулся еще шире. Он нежно коснулся губами острого носика и впился карими глазами в любимые голубые. Еще никогда он не чувствовал столько солнечного тепла, неповторимой нежности, всеобъемлющей любви. Еще никогда никто не смотрел на него так, ясно говоря - я принадлежу тебе. Я - это ты. Я люблю тебя.
-Мона..., - Билл коснулся пальцами щеки девушки и дотронулся до чуть приоткрытых губ, не спеша обвел большим пальцем их четкий контур и скользнул к подбородку, слегка приподнимая его, заставляя смотреть прямо в глаза, которые хитро сузились и приобрели оттенок горького шоколада. Девушка забыла, как дышать, неотрывно следя за каждым движением юноши.
-Мона..., - Билл шептал прямо в губы, обжигая дыханием, заставляя румянец вновь заалеть на щеках, - Что бы ни случилось, обещай, что...
-Нет, не смей. Рано прощаться.
Девушка резко поднялась и с трудом перевела дыханье. Не глядя на парня, она твердо произнесла.
-Если мы умрем, то только вместе.
Билл аккуратно встал на ноги и обнял Мону, обхватив руками за талию.
-Я люблю тебя.
-Пойдем.
Они переплели пальцы и сделали пару шагов в сторону кормы, как раздался оглушительный треск, вперемешку с паническими возгласами и ревом бушующей стихии. Судно резко накренилось. Билл не растерялся и, схватившись за перила, начал подниматься выше - к носу корабля, который принимал всё более вертикальное положение, не оставляя людям ни малейшего шанса на выживание.
-Билл!
Мона споткнулась и теперь не могла подняться.
-Отпусти меня!
Брюнет лишь крепче ухватился за её руку, и притянул девушку к себе, всеми силами удерживая.
-Не отпущу. Никогда.
Она кивнула.
-Перелезай.
Они оказались на самой корме корабля и видели, как другие срываются в ледяные воды океана. Спущенные шлюпки уже находились поодаль, в безопасности. Вдруг Билл напрягся. Совсем недалеко в паре метрах от них на металлической ограде висел близнец.
-Том!!!
Тот не слышал.
-ТОМ! - отчаяние с головой накрыло его, - Жди здесь, никуда не уходи! - Каулитц кинулся к брату, перелез через перегородки, дрожа всем телом от холода.
-Том! Том, держись! Том! Хватай меня за руку! - голос брюнета срывался на фальцет, но он всё же крепко ухватился за брата и перетащил за решетчатые перила. Тот не верил своим глазам, смотря на близнеца с открытым ртом и хлопая длинными ресницами.
-Билл, - наконец вырвалось у него, - братишка! Я уже не верил, я думал... Я думал, ты... Билл!
Каулитц-младший покачал головой и потащил брата туда, где оставил девушку.
Она еле сдерживала рвущуюся наружу панику и, когда заметила братьев, прерывисто выдохнула. Судно пошатнулось в последний раз и стремительно пошло ко дну. Хвост уже затонул, оставляя после себя сотни людей, борющихся со стихией. Билл, Мона и Том взялись за руки.
-На счет три - прыгаем.
Брюнет отсчитывал про себя каждую секунду.
-Вдохните в легкие побольше воздуха! - скомандовал Билл. - Мы справимся! - он повернулся к Моне, - Верь мне, мы справимся!
Пять секунд, три, две, одна... Твердая гладь океана встретила сотню дрожащих тел, и поглотила легендарный, величественный, непотопляемый Титаник в свои глубины.

Мона начала задыхаться в ледяной воде. Рядом не было никого - ни Тома, ни Билла. Она с трудом выплыла на поверхность, чувствуя, что не может противиться моще соленой воды. Тысячи голов, только тысячи голов незнакомых людей также, как и она, искали своих близких, пытаясь друг друга перекричать. Девушка плыла к деревянным обломкам, чувствуя, как стынет кровь в жилах, как сердце замедляет свое биение, а конечности отказывают подчиняться.
-Билл! - с губ сорвался слабый хрип, - Билл!!!
-Мона! - знакомый голос окликнул её, - Мона!
-Билл!
-Нет, не Билл. Я Том. Том!
К ней подплыл близнец. Девушка испугалась побледневшего лица, мертвенно-синих губ, льдинок, застывших на волосах и ресницах.
-Где Билл? - прошептала она, ощущая, что кроме холода её тело сковывает неописуемый страх, - Где Билл?!
-Я не знаю... Не знаю. Но мы найдем его! Обязательно найдем!
Том подплыл к большой доске, которая оказалась крышкой рояля, и помог Моне забраться на нее, после чего забрался сам. Девушка дрожала, слезы градом катились по щекам и тут же застывали. Юноша нашел её руку и крепко переплел их пальцы, смотря в небо, на нетускнеющие звезды.
-Как тебя зовут? - прошелестел он, осознавая, что даже не знает имени той, ради которой брат пожертвовал жизнью.
-Мона, - она посмотрела на него, - Том, Билл жив?
Тот молчал. Выжил ли близнец? Он не чувствовал. Он не чувствовал биения его сердца, ровно как и своего.
Девушка придвинулась ближе и уткнулась юноше в плечо, пытаясь не тратить силы на слезы.
-Я люблю его. Я так люблю его. Том... Я любила твоего брата. По-настоящему. За то, какой он есть. Я влюбилась в него с первого взгляда, едва впервые увидела на палубе, - шмыгнула носом, - Билет, который выиграл Джек, был для меня лучшим подарком судьбы. Я встретила Билла. За это я благодарна ей, Том! Глубоко благодарна.
-Мона..., - парень крепче сжал её ладонь.
-Я люблю его...
-Не надо! Не надо, Мона! Еще рано, он жив...
-Мне холодно, - девушка не могла пошевелить даже кончиками пальцев.
Том прижал её как можно ближе к себе.
-Послушай меня. Ты не утонешь. Ты останешься жить, и у тебя будет чудесный ребенок, и ты увидишь, как он вырастет. Ты умрешь в объятиях любимого человека, в пылающем теплом и счастьем доме. Но не здесь. Не этой ночью. И не сейчас, ты поняла меня?
-Том...
Голубые глаза встретились с карими.
-Мона, пообещай мне, что останешься в живых. Что ты не сдашься, что бы ни случилось, что бы ни произошло, обещай мне сейчас, Мона, и любой ценой выполни обещание. Ради Билла. Обещай.
Девушка молчала, не в силах произнести ни слова.
-Я обещаю. Я ни за что не сдамся, Том, я ни за что не сдамся… Мы не сдадимся, - она тоже обняла его, - обещай, ради своего близнеца, мы ни за что не сдадимся.
-Обещаю.
Они замолчали и погрузились в свои мысли. Тела онемели. Хотелось закрыть глаза и провалится в глубокий сон, но каждый знал, что это означает только одно - смерть.
-Том..., - Мона повернулась на спину и перевела взгляд на небо.
-Да?
-Ты веришь мне? Ты веришь, что я любила Билла?
-Да, Мона. Верю, - он прикрыл глаза, начиная медленно погружаться в вечный сон.
Девушка толкнула его несколько раз.
-Не спи, - шепнула она ему на ухо, растрачивая драгоценное тепло, - Не спи, прошу тебя! Не оставляй меня одну...
Том приоткрыл ресницы и перевел взгляд на Мону. Перепуганные синие глаза смотрели на него по-детски наивно, но в них теплилась самая искренняя надежда.
-Ты очень красивая.
Она смутилась и потупила взгляд. Вдруг по мертвенно белому лицу проскакал огонек света. Девушка зажмурилась. Где-то вдали раздался голос.
-Есть кто живой?
Том резко развернулся и свалился в воду, вызвав негромкий всплеск. Недалеко маячила шлюпка. Юноша попробовал закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Он огляделся и заметил на шее одного из потонувших свисток. Не долго думая, Каулитц сорвал его с человека и, подплыв к девушке, протянул ей.
-Попробуй свистеть как можно громче.
Том уцепился за деревяшку и пытался толкать её вперед, по направлению к шлюпке. Замерзшие руки и ноги отказывались слушаться, но желание выжить пересиливало. Мона глубоко вздохнула и, что было мочи, дунула в свисток. Еще раз и еще. Вдохнула воздуха и снова дунула. Лодка перестала двигаться, в их сторону снова заплясали фонарные огни. Парень и девушка замахали руками. Человек с фонарем что-то крикнул, и лодка начала разворачиваться.
Том улыбнулся Моне.
-Всё будет хорошо.
Через несколько минут их вытащили из воды и протянули теплые пледы. Девушка посмотрела на спящих людей, с головой укутавшихся в одеяло - Билла не было среди них. Лодка двинулась вперед, в открытый океан, подальше от обломков.
-Билл! - Мона хрипела, но не могла смириться с мыслью, что больше никогда его не увидит, - Билл!!!
Она не заметила слез на бледных щеках, не заметила, как дрожат руки. Том прижал её к себе и поцеловал в лоб, совсем как делал близнец. Он смотрел назад, туда, где остались тела полутора тысяч замерших людей. Людей, которые погибли ни за что. И где-то среди них был его брат. Теперь их души обрели вечный сон и покой, а им, всем тем, кто успел спасти свои жизни, забравшись в лодку и умчавшись подальше, им, семи сотням человек
в шлюпках, осталось только одно — ждать конца, молиться, ждать отпущения грехов, которого они никогда не получат…

15 апреля
Неизвестно, сколько прошло времени, когда спящих в шлюпке людей разбудили гундосые звуки и неестественный шум. Мона открыла глаза и увидела огромный лайнер с надписью "Карпатия". Не прошло и часа, как все оказались на его борту. Людям дали воды и теплые вещи.
Они с Томом накрылись пледом, чтобы не быть узнанными, и подошли к корме, откуда во все стороны простирался бесконечный океан. Девушка не могла сдержать рыданий, оплакивая погибшую любовь, и Том тоже с трудом сдерживал слезы. Они слышали, как другие пассажиры пытаются найти хоть кого-то близкого и родного, но на все вопросы получали лишь один ответ - нет. Мона обняла юношу, ощущая знакомое тепло. Она даже улыбнулась, снова вспомнив Билла.
-Том, почему ты не ищешь свою мать? Она должна быть здесь.
Тот вздохнул, не зная, как ответить, и тут заметил стайку дельфинов, резво петляющих у винтов судна.
-Наверное, то, что случилось, чему-то научило меня. Мне кажется, я наконец-то понял смысл жизни. Понял, в чем заключается её суть, - он серьезно посмотрел на девушку, - ты открыла Биллу глаза на происходящее, а он открыл их мне... Мона, - юноша коснулся пальцами мокрой от слез щеки, - Он умер свободным. И счастливым. И я уверен, он был бы рад, если бы мы остались вместе, а не разошлись по разным дорогам.
Девушка еле заметно улыбнулась.
-А ты не такой плохой, каким кажешься с первого взгляда.
Том хотел было ответить что-то ехидное, как к ним подошел человек в форме и спросил имена.
-Том Каулитц.
-Мона..., - девушка неуверенно посмотрела на юношу, а потом смело произнесла, - Мона Каулитц.
-Спасибо. Через несколько часов мы пристанет к берегам.
Матрос удалился.
Мона огляделась и заметила на корме высокого черноволосого юношу, задумчиво смотрящего на линию горизонта. Сердце забилось в тысячи раз сильнее, разгоняя кровь по венам со скоростью света. Девушка легонько толкнула Тома локтем и указала на парня. Тот застыл на месте, с губ сорвался лишь тяжелый вздох. Они переглянулись и бросились к нему.

Билл почувствовал, как водяная волна захлестнула его тело и отбросила далеко от основной части тонувших. Почти сразу его заметили люди на шлюпках и, вытащив, протянули фляжку коньяка и тут же зашили рану. Юноша накрылся пледом и устроился на дне лодки, молясь о том, чтобы следующими людьми, которых удастся спасти, будут Мона и Том. Он потерял счет времени, когда шлюпка оказалось заполненной и начала поворачивать к открытому океану. Ему не хватало сил подняться и закричать. Он погружался в глубокий сон, не теряя надежды на то, что брат и девушка всё еще живы.

Билл очнулся в каюте на койке с перевязанным животом и отличным самочувствием. Миловидная девушка протянула ему еще один плед, стакан воды и полбуханки хлеба с куском мяса. Когда мимо пробегал матрос со списком пассажиров, он остановил его.
-Скажите, здесь есть кто-нибудь по фамилии Каулитц или Штерн?
Человек в форме пробежался взглядом по списку и утвердительно кивнул головой. Билл облегченно вздохнул, чувствуя, как с души спадает тяжелый груз, который он тащил с момента их последней встречи.
-Симона Каулитц. Она в каюте с Ваш...Вайнштайном.
Сердце юноши болезненно сжалось.
-Это всё? Здесь точно нет никого больше с такой фамилией?
Тот с сожалением кивнул и умчался прочь. Билл безжизненно осел на твердый матрас. Он ни на секунду не мог поверить, что Мона и Том погибли. Он не допускал даже мысли об этом, всем сердцем веря, что шлюпки добрались и до них.
Каулитц схватил свой плащ и кинулся к корме палубы. Он расталкивал людей и несся вперед, желая скорее оказаться на носу лайнера. Чувство де жа вю накрыло его, едва он оказался у металлической перегородки. Билл вспомнил первый рассвет, первую встречу с Моной, первый поцелуй. Вспомнил, как они впервые занимались любовью, как сбегали от преследователей, как смотрели на звезды. Слезы застилали его глаза. Девушка, которая не была богата материальна, но которая обладала богатой душой, научила его жить и наслаждаться жизнью, не имея при этом ничего. Он доверил ей себя ровно также, как она доверилась ему, но что теперь?
Он не вернется к семье, а больше у него никого нет. Сможет ли он начать свою жизнь сначала, выстроить всё с нуля? Сможет ли он жить, вынашивая в сердце образ погибших близнеца и девушки? Сможет ли жить, когда душу будет невыносимо колоть осколками воспоминаний?
Он зажмурился, чувствуя, как соленые капельки стекают по щекам. Босые ноги сами ступили на металлическую перекладину.
-Летит Джозефина в крылатой машине..., - тихо напел Билл.
Осторожные шаги позади него заставили распахнуть веки и спрыгнуть на палубу. Он стремительно повернулся и замер, не веря своим глазам. Сознание прокрутило промелькнувшие в голове последние мысли. Билл смотрел на парню и девушку, держащихся за руки и так же пораженно наблюдающих за ним.
-Билл..., - Мона подбежала к нему и крепко обняла, - Билл... Я не верила... Я думала, ты.. ох, Билл...
Она прикрыла глаза, наслаждаясь любимым долгожданным теплом и запахом. Брюнет обхватил её за талию, стискивая в объятиях желанное тело, и ощутил, как по телу разливается волна тепла, а сердце бьется как ненормальное, но уже не от страха. Том стоял в стороне и улыбался. Сейчас он был по-настоящему счастлив - теперь он отчетливо слышал, что в груди бьется не одно сердце, а два - его и близнеца. Билл отстранился от девушки и подошел к брату. Они долго вели молчаливый диалог, обмениваясь взглядами, но, в конце концов, обняли друг друга, прося прощения за всё плохое, что когда-то причинили друг другу.
Мона и близнецы уже хотели скрыться в каюте, как чей-то детский голосок пронзил атмосферу гулкой тишины, заставляя оживиться сотни пассажиров.
-Мама, суша! Я вижу Америку!
-Суша! Смотрите все! Берег!
Матросы с улыбкой наблюдали за людьми. Капитан приказал сбавить ход.
Теперь всё будет хорошо.

В 1913 году Мона Штерн и Билл Каулитц поженились в небольшой деревенской церквушке, недалеко от городка, где находился их дом и первый музыкальный магазин. В 1919 году, через год после окончания Первой Мировой войны и возвращения Билла Каулитца с фронта, Мона Каулитц родила сына, которого назвали Джеком, в честь погибшего лучшего друга. В 1925 году волна пожаров, прошедшая по городу, сожгла дотла дом Каулитцев и находившихся внутри супругов. Маленький Джек Каулитц находился в гостях у дяди, который стал его опекуном и новым владельцем музыкального магазина. Дочь Тома Каулитца вышла замуж за Джека против воли родителей и родила близнецов. Девочка умерла при родах вслед за матерью. Юный Вильгельм Каулитц продолжил дело отца после смерти дяди. Он женился на дочери владельца автомобильного салона Кадиллак и эмигрировал в Германию, где нависла угроза Второй Мировой войны. Когда по радио объявили о смерти Сталина, врачи в госпитале Берлина объявили время рождения ребенка, которым оказался здоровый мальчик по имени Йорг. Каулитц-младший впитал гены отца, в особенности страсть к музыкальным инструментам, и, продав филиал в Германии, создал группу, которая недолго колесила по ФРГ. В Гамбурге он встретил свою будущую супругу – Симону и переехал с ней в её родной Магдебург. Они жили очень счастливо и через год у них появилась пара ребятишек - близнецы Том и Билл. Братья были озорные и непослушные, но слушались отца во всем, что было связано с музыкой и машинами. Когда-нибудь они вырастут и станут великими музыкантами, слава которых будет такой же вечной и всемирной, как слава легендарного и непотопляемого корабля по имени Титаник.

ЭПИЛОГ.
Пожилой мужчина потрепал по головке семилетних малышей и закрыл толстую потрепанную книгу с пожелтевшими страницами. Близнецы смотрели на него с горящими глазами, боясь произнести хоть слово.
-Дедушка, - тихонько прошептал мальчик с родинкой на щеке, - покажи часы, пожалуйста.
Вильгельм Каулитц хитро улыбнулся и достал из кармана золотые часы, подвешенные на золотую цепочку.
-Билл нашел их в кармане плаща, который ему любезно одолжил герр Вайнштайн. Они - единственное, что сохранилось после пожара в доме ваших прапрапрадедушки и прапрапрабабушки. Было решено передать их Джеку в память о родителях. С тех пор эти часы из рода в род переходят старшему мужчине в семье. Наступит время, и я передам их вашему отцу, а он, - мужчина щелкнул внука по носику, - передаст их тебе, Том.
-Так нечестно! - младший близнец надул губки.
Дедушка рассмеялся.
-Судьба расставит всё по своим местам.
Он выключил свет и, пожелав малышам спокойной ночи, вышел из комнаты.
Близнецы с секунду подождали, а потом юркнули под одеяло, где прятали фонарики и маленькие кораблики. Билл посмотрел на Тома огромными карими глазами и загадочно прошептал:
-Томми, обещай, если я прыгну, ты тоже прыгнешь.
Тот заливисто засмеялся и захлопал длинными пушистыми ресницами.
-Обещаю, Билл. Ты прыгнешь, я прыгну.
Близнецы обнялись, потерлись носиками и погасили фонарики.

The End.

Отредактировано Radio Hysteria (2011-06-26 22:21:10)