Форум посвященный Tokio Hotel... |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Форум посвященный Tokio Hotel... » Фан-фики » Лекарство от боли (Romance, R, Angst(?), Drama, AU, CROSSOVER!)
Автор: Girl from 1000 meere
Название: Лекарство от боли
Бета: Schrei-ka
Категория: RPS/Slash
Фэндом: Tokio Hotel, House M.D
Жанр: POV, Angst, Humuor, Drama, Romance, CROSSOVER(!!!) и, соответственно AU
Рейтинг: R
Пейринг: Tom/Bill, House/Bill
Размер: миди
Предупреждения:
- гомосексуализм
- твинцест
- ООС Хауса
- большая разница в возрасте
От автора: Ох. Миди. С богом, Мариша. Надеюсь закончить. Пишеться тяжело, но идея жрет.
Размещение: ТОЛЬКО С МОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ
Глава 1
POV AUTHOR
Доктор Джеймс Уилсон поднимался по лестнице на второй этаж, попутно заглядывая в окна. Небо было пасмурным, с разводами сизоватых туч и словно давило на асфальт тяжелым серым покрывалом. Казалось, даже воздух был пыльным. Джеймс чихнул, помотав головой, подумал о том, что стоит одолжить у Хауса зонт. Улыбнувшись этому абсурду, он засеменил по лестнице, прижимая к боку темно-синюю пластиковую папку.
Открыв дверь своим ключом и повесив пиджак на крючок, он обнаружил кресло, развернутое к окну. Над спинкой маячил седоватый затылок и колечки дыма.
- Хаус. Я по ошибке искал тебя в ТВОЕМ кабинете.
- Доброе утро.
Кресло развернулось. В нем сидел мужчина лет сорока и меланхолично курил толстую кубинскую сигару, стряхивая пепел на ковер. Его глаза внимательно следили за белой пылью, оседающей на бордовом узоре. Мужчина был небрит, а серый пиджак на нем – не глажен.
- Кстати, ковер дорогой, – тихо проговорил Уилсон, глядя, как белая пыль оседает на бордовых ворсинках.
- Не поверишь. Я знаю.
- Хм. Скажу прямо. Не кури здесь, - бросил он, проходя мимо кресла и открыв форточку большого окна. Затхлый запах сигарет потихоньку сменялся тяжелым ароматом дождя.
- Хм. Скажу прямо, - передразнил Хаус. – Отвали.
- Ты в моем кабинете.
- И что? Неужели я не могу выкурить кубинскую сигару в ожидании лучшего друга, чтобы поболтать с ним? – Мужчина продемонстрировал ту самую сигару и вновь затянулся. – Ах да, сигару я взял из твоего стола, но это ведь ничего, правда? – Хаус улыбнулся, выбросил окурок за плечо в окно и попытался встать.
-Вот так лучше. Я был у Кадди. Вот твое новое дело, – пробормотал Уилсон, бросая папку на стол.
Он повернулся к большому зеркалу и надел белый халат, придирчиво разглядывая себя в отражении. Аккуратно закрепив в кармане ручку, а на груди – бейдж с надписью «Доктор Джеймс Уилсон, Глава Подразделения Онкологии», он повернул голову в сторону Хауса.
- Ох, Уилсон, прошу, не страдай нарциссизмом в моем присутствии, я все равно не смогу его вылечить, – хлопнул его по плечу Хаус. Джеймс лишь пожал плечами.
-Я угадаю этот диагноз с одного раза. Неужели опять рак? – Хаус воздел руки к небу. Вернее руку. Вторая была занята папкой.
- Открой хотя бы.
- Я не виноват, что мои дела в последнее время однообразны, как половая жизнь Кадди. Скука, скука, скука… Мне даже нечем себя занять, кроме как курить в твоем кабинете и издеваться над командой и тобой, – он потер саднящее колено ладонью.
- У нормальных врачей – комплекс Мессии. Они хотят спасать жизни. У тебя комплекс Рубика – ты хочешь разгадывать загадки.
- Именно. Это, – Хаус помахал папкой перед носом Джеймса. – Последнее. В следующий раз потребую себе что-то стоящее. Или Кадди придется пожизненно обеспечить меня Кубик-Рубиками, чтобы я реже глумился над тобой и ее декольте.
Опираясь на черную трость и чуть прихрамывая, Хаус вышел из кабинета.
Уилсон устало почесал затылок, и сев в кожаное кресло, принялся разбирать бумаги. Кроме словесных баталий с Хаусом оказалось достаточно много работы.
Хаус толкнул стеклянную дверь кабинета кончиком трости, и хромая вошел. Нога предательски болела, словно была в огне. Дверь оглушительно хлопнула, но команда никак не отреагировала. Все привыкли к переменам настроения Хауса.
Тауб сидел у окна, читая какой-то журнал о пластической хирургии. Он все еще скучал по своей прошлой работе, по престижной должности… Он поднес страницу близко к лицу, почти касаясь носом (причиной постоянных насмешек Хауса) бумаги, и внимательно следил за строчками глазами.
В паре шагов от него, рядом с полувытертой доской, на которой еще виднелись обрывки прошлых диагнозов, сидела. Тринадцатая. Она держала в руке пластиковый стаканчик с кофе из автомата, и по всему кабинету распространялся дешевый горьковатый аромат. Девушка клевала носом, и пряди прямых каштановых волос закрывали лицо. Стаканчик в руке опасно наклонился.
За столом сидели Форман и Катнер, тихо беседуя и разбирая листы исписанной бумаги.
- Кто-то уступит место пожилому инвалиду???! – громко спросил Хаус, обводя взглядом присутствующих, – И учтите – мы не в автобусе. И вот этим выражением лица «я сплю» не отвертишься! – Хаус ткнул Тринадцатую кончиком трости. Девушка встрепенулась, чуть не пролив кофе на больничный халат и вскочила с места. Она пожала плечами и направилась в холл – за стулом.
- Вот так-то лучше. – умиротворенно сказал Хаус, устраиваясь в кресле и бросая взгляд на оставшихся мужчин.
- Что сидите?
Рабочий день в Пристонской больнице начинался не в 9 утра, как у всех, а когда Хаус врывался в кабинет и бросал что-то на стол. По крайне мере, так было у его команды. Работа началась. Синяя папка смотрелась ярким пятном на фоне стекла и белых листков. Мужчины вяло подтащили стулья. Последней подбежала Тринадцатая.
Катнер открыл папку и удивленным взглядом уставился на содержимое. Вернее, содержимого и не было. Там лежал один лист. Катнер прокашлялся и зачитал вслух.
- Пациент. Парень. 20 лет. Удар головы. Возможно сотрясение.
Воцарилось молчание.
- И? – раздраженно спросил Хаус, выстукивая пальцами одному ему понятный ритм. Нога болела все сильнее, казалось, ее рвут на кусочки.
- Ну и все почти. Сильная головная боль. Суть в том, что боли начались еще до удара. Стукнулся, – проговорил Катнер, нервно облизывая губы.
- По-моему это Кадди стукнулась. Причем этим же местом. Я должен заниматься диагнозом мальчика, приложившегося головой о косяк????!! – спросил Хаус, теряя над собой контроль. Боль расползалась по всему телу, вспышками отдаваясь при каждом движении. Чистые голубые глаза стали сероватого цвета. Больно, очень больно…
- Ну, если Кадди дала именно вам это дело, значит, была причина??? – спросила, наклонив голову. Тринадцатая.
- Мне плевать. Черт. Это в последний раз. Пойдем к нему в палату, что ли… Назначу МРТ. И моя совесть – на этих словах мужчины хмыкнули – будет спокойна.
Хаус достал из кармана мятого пиджака маленькую желтую баночку и осторожно открутил. Отработанным движением отсчитав три таблетки, он залпом проглотил их, запив кофе.
- Что это за пойло?!
- Это кофе.
- Тринадцатая, ты решила напоить меня цианидом? Но от меня так просто не избавится, прости уж, – ухмыльнулся Хаус.
- Это МОЕ кофе.
- Ох, прости, что прервал твою запланированную попытку суицида. На будущее – крысиный яд в кладовке, – он задорно подмигнул и потер колено. Боль отступала.
- Ну что? – спросил Хаус, поднимаясь – пойдем к нему в палату? Как его зовут кстати?
- Не указано, - ответил Катнер, с шумом задвигая стул и взглянув на листок. – Странно… - он перевернул листок, но не увидел ничего.
- НЕ УКАЗАНО???
- Да.
- А вот это уже – интересно…
мм) начало очень понравилось)) шедевр)))
На будущее – крысиный яд в кладовке,
=)) развеселило))
пиши скорее продку, говорю, очень интересно))))
=)) развеселило))пиши скорее продку, говорю, очень интересно))))
спасибо огромное)))
постараюсь)
Прода небольшая, но кое-что обьясняет=)
POV AUTHOR
Всего в его жизни было слишком.
Слишком длинные коридоры для саднящей ноги.
Слишком яркий свет больничных ламп для уставших голубых глаз.
Слишком много едкого юмора, заглушающего бесконечную хандру.
Слишком много сарказма в голосе, в мыслях, в нем самом…
Слишком много боли для него одного.
Одного.
Единица.
Для него не число, не одиночество, а просто значок «личность».
А он редко ошибался.
Слишком редко.
Хаус шагал медленно, прихрамывая, практически таща за собой больную ногу и опираясь на новенькую черную трость, которую он купил на прошлых выходных вместе с Уилсоном. Вернее купил на деньги Джеймса, взятые в вечное «взаймы». Черный пластик с рисунком красного огня внизу ярко блестел в белом люминесцентном свете, и совершенно не сочетался с помятой одеждой врача, пыльными спортивными кроссовками и короткими, с проседью волосами. Казалось, он весь состоял из контрастов, и смотрелся нелепо на фоне одетых в аккуратные белые халаты врачей.
Но, похоже, его это мало волновало.
На белой двери ярко выделялся золотистый номер – 213.
Палата была отдельной, на третьем этаже. В нее редко клали людей, и было сразу ясно, что новый пациент – человек состоятельный.
Хаус толкнул дверь рукой, с грохотом распахивая ее настежь. За ним вошла команда из 4 человек.
В палате было очень светло – большое окно в пол стены впускало мелкие лучи с плавающими пылинками. На тумбочке около кровати стол букет цветов, какая-то еда, куча цветных открыток, а на кровати лежал…
Хаус громко расхохотался.
- Извините, мы кажется, ошиблись палатой.
Врачи возрились на него, как на идиота.
- Все правильно, Хаус. Это палата 213. Так сказано в деле, - сказала Тринадцатая.
- Но здесь должен быть парень, я так понимаю?
- Ну да.
- Где он?
- Перед вами.
- ЭТО???
Хаус чуть отошел в сторонку, давая возможность врачам увидеть нового пациента.
На кровати лежал парень. До прихода Хауса он читал какую-то книжку, но сейчас отложил ее в сторону и недоуменно смотрел на образовавшуюся толпу округлившимися карими глазами. Глаза, кстати, были густо накрашены черным карандашом и обрамлялись совершенно кукольными черными ресницами. Черные крашенные волосы свободно спадали до плеч, а челка немного лезла в глаза. Парень нервно облизал пухлые губы и отвел прядку. Лицо было бледным, с острыми скулами и казалось кукольным.
- ЭТО?? – еще раз спросил Хаус, довольный произведенным эффектом. – По-моему эта девочка из рекламного ролика туши для ресниц.
Он насмешливо посмотрел в испуганные глаза парня. Тот выдержал взгляд и вдруг…широко улыбнулся.
- Приму как комплимент, - рассмеялся он.
- Да ну?
- Но все-таки я парень.
- Я проверю?
- Скорее нет, чем да.
- Я врач, мне можно.
- Можно все?
- Практически.
- А может мы все таки займемся делом? – громко сказала Тринадцатая.
Хаус и брюнет обернулись.
- Вот вечно ты, Тринадцатая, влезешь. Я и так занимаюсь делом, пока ты стоишь у дверей и кокетничаешь с Форманом. – девушка вдруг покраснела. – Вот пол пациента выясняю. Вернее почти выяснил.
Хаус, ухмыляясь, подошел к кровати и сдернул одеяло с ног парня.
К его огорчению, ноги оказались упакованы в обтягивающие брюки. В ОЧЕНЬ ОБТЯГИВАЮЩИЕ брюки.
- Это парень.
- Хах, а что, так заметно? Опять же лестно, доктор…Хаус? – улыбнулся парень, рассматривая бейдж на сером пиджаке.
- Ха. Нет. Просто девушка бы завизжала.
- А теперь, когда мы выяснили, кто есть кто, может, займемся диагнозом? – крикнула. Тринадцатая.
Хаус присел на краешек кровати и открыл папку.
- Это мы как раз и не выяснили. Как твое имя?
- Билл.
- Фамилия?
- А можно как-то без этого? – спросил Билл. – Я заплачу.
- Чем? Натурой?
- Нет. Вы не в моем вкусе. Деньгами.
- А я беру взятки только натурой, так что… Фамилия?
Парень устало вздохнул, и отвернулся к окну. Глаза тоскливо смотрели на осеннее голубое небо. Билл потер тонкими пальцами виски и с отвращением произнес:
- Каулитц.
– По-моему эта девочка из рекламного ролика туши для ресниц.
Он насмешливо посмотрел в испуганные глаза парня. Тот выдержал взгляд и вдруг…широко улыбнулся.
- Приму как комплимент, - рассмеялся он.
хахаах) я тоже смеюсь.. 
молодец, мне нравится) пиши продку)) жду
мне тоже очень нравиться!Пиши продку!Ждем!
"+"
Мне нравиться) Очень классно)
Особенно строчка
ноги оказались упакованы в обтягивающие брюки. В ОЧЕНЬ ОБТЯГИВАЮЩИЕ брюки.
Эо супер) Жду проду) Все классно)
Я вообще-то не читаю кроссоверы, но что-то привлекло внимание... И я ни на секунду не пожалела! Это настолько потрясающе! Это мой, мой юмор, с которым я живу каждый день!) Вот только черным прошу его не называть, он вполне безобиден... Для того, кто его использует, разумеется) И при этом очень сильно написаны эмоции, переживания. Любопытные мысли и стиль написания. Все идеально! Поскорее напиши продолжение!
Сейчас зацитирую самые понравившиеся диалоги:
- Кто-то уступит место пожилому инвалиду???! – громко спросил Хаус, обводя взглядом присутствующих, – И учтите – мы не в автобусе. И вот этим выражением лица «я сплю» не отвертишься!
– Вот пол пациента выясняю. Вернее почти выяснил.Хаус, ухмыляясь, подошел к кровати и сдернул одеяло с ног парня. К его огорчению, ноги оказались упакованы в обтягивающие брюки. В ОЧЕНЬ ОБТЯГИВАЮЩИЕ брюки.- Это парень.- Хах, а что, так заметно? Опять же лестно, доктор…Хаус? – улыбнулся парень, рассматривая бейдж на сером пиджаке.- Ха. Нет. Просто девушка бы завизжала.
- ЭТО?? – еще раз спросил Хаус, довольный произведенным эффектом. – По-моему эта девочка из рекламного ролика туши для ресниц.Он насмешливо посмотрел в испуганные глаза парня. Тот выдержал взгляд и вдруг…широко улыбнулся.- Приму как комплимент, - рассмеялся он.- Да ну?- Но все-таки я парень.- Я проверю?- Скорее нет, чем да.- Я врач, мне можно.- Можно все?- Практически.
– Я заплачу.- Чем? Натурой?- Нет. Вы не в моем вкусе. Деньгами.- А я беру взятки только натурой
Теперь об вот этой фразе
Неужели так заметно? Да он не нужен мне. Не-ну-жен. Ты же знаешь, что я люблю девушек. Просто он сам вешается на меня. Ну, он же мой брат. Я просто не могу его нормально по-человечески послать. Да я знаю, что с отклонениями. Ну а что я то сделать могу? Сразу сделает глаза блюдца и пойдет вены вскрывать. Мне это не нужно
Вопрос, если не хочешь, не отвечай: Он правда так думает или просто сказал так?
И еще, я что-то протупила, за что Билл собирается извиняться?
Я подсела на этот фик. Буду регулярно его комментить. Крепись, я не всегда такая добрая)) Ах да, и заранее извиняюсь, если сморожу какую-то глупость по поводу хауса - я никогда не смотрела этот сериал
Отредактировано Sunraise (2010-01-27 23:04:55)
Sunraise
господи....я так протупила, боже мой....
Простите меня засранку
Просто на другом форуме фанфик выставляется быстрее и я нечаянно выставила самую последню проду...неудивительно, что ничего непонятно
ПРООСТИТЕ ПРОСТИТЕ!!!!
Я удалю и вставлю ту, которая по счету, окей?
*ну надо же так тупить, а?
еще раз извиняюсь за свою глупость. вот правильная прода. простите идиота.
POV AUTHOR
Билл чуточку побледнел и отвернулся от окна. Сияющую улыбку, которой он щедро одаривал всех врачей, будто стерли.
Хаус пожал плечами и хмыкнул, вписывая первую букву.
- Пожалуйста, только не записывай! те…- вскрикнул парень, вырывая у врача из пальцев шариковую ручку. Он, похоже, и сам испугался своего порыва и отодвинулся.
- Так положено, – удивленно произнес мужчина и отдернул руку. Чужое прикосновение словно ударяло током.
- Не надо! Вы же знаете? Вот и все. Пожалуйста,…чтобы больше никто не видел ее… - Билл наклонил голову вниз, и лица совсем не стало видно за черными прядками.
- Ты преступник в бегах? Тебя разыскивает ФБР? – улыбнулся Хаус.
- Нет. Просто… - Билл улыбнулся в ответ.
- Просто я не ошибся. Боги, у меня в палате преступник века! Ты дашь мне автограф?
Билл странно вздрогнул, поеживаясь, как от холода и охватывая тонкими руками колени.
- Пожалуйста, не записывай…те, – он поднял глаза на врача, встретившись с ним взглядом. Глаза врача были голубыми, полупрозрачными, как акварель на детских рисунках. Билл смотрел мягко, печально…и умоляюще. Диагност тряхнул головой, словно пытаясь снять наваждение, и отвернулся.
Хаус выхватил ручку, размашисто записывая фамилию нервным почерком.
- Рентген головного мозга и томогрфию. – пробормотал он, протягиваю бумажку Катнеру. – И не надо смотреть на меня глазами раздавленной собаки.
- Вы еще сами пожалеете.
- Ты мне угрожаешь? – рассмеялся врач.
- Нет. Предупреждаю, – грустно ответил Билл, заправляя прядку за ухо.
- Боюсь, боюсь. Сестра, несите судно!
- Смешно.
- Вот и мне смешно.
- Уйдите. Я хочу поспать.
Билл отвернулся, предоставив Хаусу рассматривать его затылок.
Врачи вышли из кабинета. Хаус, как всегда, отстал, тяжело поднимаясь с кровати, шикнув, наступая на левую ногу.
Парень все также изучал качество окраски стены в светло-бежевый цвет, делая вид, что это самое интересное занятие на земле.
Хаус постоял еще пару секунд – не зная зачем, просто глядя на черные блестящие волосы – и вышел.
Дверь хлопнула, и Билл устало откинулся на подушки.
Думать совершенно не хотелось, к тому же голова опять начинала раскалываться.
Он прижал прохладные пальцы к вискам. Его ожидали большие проблемы.
Спустя четыре часа.
- БИИИИИЛ!!!!! БИИИИЛ!!! МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, БИЛЛ!
От хора восторженных девчачьих криков, казалось, дрожали стены клиники. Толпа была разношерстной – девочки лет 12 с мягкими игрушками, в разноцветных кофточках и тяжелых шипованных браслетах, взрослые девушки с блестящими от косметики лицами, пару женщин лет 30… Рыжие, блондинки, брюнетки…эмм…зеленоволосые??? Кто-то пел песни на немецком под гитару, страшно лажая, кто-то пытался подраться с охранниками, уверяя, что ее надо пропустить и она сестра Билла, а кто-то бесцеремонно кидался камушками в окно на третьем этаже.
В чистом (до этого) дворе Пристонской больницы царил полнейший хаос.
Команда заседала в кабинете, пытаясь зажать уши руками.
Хаус смотрел в окно своего кабинета, сидя в мягком крутящемся кресле и вертя в пальцах баночку с викодином.
- Мальчик оказался звездой. Как же я проглядел. Нужно проверить зрение.
Тринадцатая оторвалась от компьютера – она что то искала в интернете.
- Мальчик оказался не просто звездой.
- Полярной?
- Можно и так сказать. Его знает вся Европа – сказала. Тринадцатая.
- Отстали мы от жизни, – притворно вздохнул врач, отсчитывая таблетки. Он глотнул их, откидывая голову назад, и улыбнулся.
– Что с томографией? – спросил он, обращаясь ко всем.
Мужчины зашуршали бумагами, открывая папки.
- Никаких образований нет, кровообращение не нарушено, аномалий, травм нет…
- А сам мозг-то нашли? – ухмыльнулся Хаус.
- Да. На рентгене тоже все чисто. Как на картинке в учебнике девятиклассника, – сказал Тауб, пряча рецепты в стол.
- Будем думать. А пока, - Хаус встал, опираясь на палку, и задвинул стул здоровой ногой, – я навещу нашу звИзду.
Врач вытащил из кармана пиджака квадратные, абсолютно черные солнцезащитные очки и надел их на нос.
- Боюсь ослепнуть – хмыкнул он, закрывая двери
С кем не бывает)) Круто описала нашествие фанаток. "Эм... зеленоволосые???" - привело в дикий восторг)) И вообще интересная прода
Просто на другом форуме фанфик выставляется быстрее и я нечаянно выставила самую последню проду...неудивительно, что ничего непонятно
Эм, а вот это несправедливо! Или давай побыстрее здесь выставляй, или хоть ссылку скинь) Ну еще одну продочку сейчас ведь можно?))
Эм, а вот это несправедливо! Или давай побыстрее здесь выставляй, или хоть ссылку скинь) Ну еще одну продочку сейчас ведь можно?))
тьфу, да можно можно *краснеет*
приятно как...спасибо)
а то меня недавно раскритиковали, я уж было упала духом, а тут...
спасибо огромнейшее))
сейчас выложу)
POV BILL
От этих криков голова просто раскалывалась на куски. Боль вспышками отдавалась в затылке, заставляя руки непроизвольно сжиматься в кулаки. Я лежал, закрыв глаза, и смотрел на кружащиеся разноцветные круги. Крики, крики, крики… Как же хочется закрыть уши руками. Как же хочется тишины. Полной, почти звенящей, вязкой тишины, в которой утопали бы звуки. Забиться куда-нибудь, в темный угол. И наслаждаться отсутствием звуков, света, людей… Отсутствием. Как же хочется пустоты…
Я прикрылся тонким покрывалом с головой. Ненавижу пододеяльники. Он отвратительно пах лекарствами и хлоркой и был очень холодным, даже мурашки шли по коже.
В голове эхом раздавался девчачий визг.
Я с отвращением укутался потеплее в одеяло и крепче зажмурился.
Надо считать.
Что-нибудь. И тогда засну.
Только не овечек – они мне напоминают ту кудрявую блондинку с концерта в Кельне, что чуть не вырвала клочок моих волос, истошно при этом визжа.
И не птиц – это та, с адским начесом из черных волос, которая на афтепати слюнявила мне шею.…Брр…если бы я выпил тогда больше, меня бы непременно стошнило.
Нет.
Нет.
Я буду просто считать. Да. Вот так.
Раз, два, три…четыре…пять…шесть…
В палату кто-то зашел, бесцеремонно хлопнув дверью. От грохота в голове аж зазвенело.
Я нехотя приоткрыл один глаз. Черт подери, опять этот…доктор.
Он невозмутимо сел в кресло возле тумбочки, закинув ногу на ногу, снял солнцезащитные очки и уставился на меня. Глаза голубые, полупрозрачные, смотрели странно цепко…как на интересный экспонат. Я поежился – наглого рассматривания мне с головой хватало на концертах. Я почти ненавижу его. Кто, кто, черт возьми, просил???
Искоса я тоже наблюдал за ним. Одна рука на коленке, а вторая в кармане смятого серого пиджака что-то вертит, видимо ключи от машины. Небритое лицо с высоким скулами. Волосы всклочены, русы, с седыми висками, наверное, ему около сорока, может чуть меньше. Пыльные кроссовки.
- Ты же не спишь, – сказал врач куда-то в сторону.
- Из-за вас, – произнес я, садясь на кровати.
- Из-за меня? Конечно, лестно, но я люблю девушек.
- Прекрати…те. Я вас просил – не записывать фамилию. И вот теперь! Они же не уйдут, они будут стоять тут, днем и ночью, постоянно… - я закусил губу. – Черт возьми! Они же разобьют здесь палаточный городок!
-Они будут залезать сюда по карнизам, по пожарным лестницам.… Будут орать, кричать, гимны петь, черт знает, что они еще устроят…
Хаус склонил голову набок и взглянул на меня с интересом.
- Это же твои фанатки. Ты должен их любить, – сказал он.
- Я никому ничего не должен, – твердо ответил я.
- Так зачем же ты пошел в шоу-бизнес? Если тебе так это не нравится? -
я думал, он посмеется. Он был предельно серьезен и продолжал меня разглядывать.
- А я шел не в шоу-бизнес. Я шел в музыку. Как оказалось, это разные вещи.
Я замолчал. Было так странно. Я был бы не прочь попрерикаться с этим Хаусом, это было даже весело, интересно и немножко отвлекало от постоянной пульсирующей боли.
А он молчал, и это чуть бесило.… Но он, казалось, не только слушал, но и понимал, о чем я.
Я улыбнулся ему. Просто захотелось улыбнуться. В благодарность.
Он ухмыльнулся в ответ, приподнимая уголки губ.
Это напомнило мне кое-что…о чем хотелось забыть. Внутри стало пусто и противно.
- Можно вас попросить?
- Смотря что.
- Не пускайте ко мне никого.
- Фанаток? – рассмеялся он.
- Вообще никого. Ни мам, ни пап, ни… - я сглотнул. – Никого. Скажите, что Каулитца здесь нет.
- Кстати. – Хаус поудобней устроился на стуле. – Ты же мог сказать фальшивую фамилию. Мы бы не стали проверять.
- Я не люблю лгать.
- Все лгут. Даже младенцы, – с уверенностью сказал он.
- Да. Все. Но уподобляться большинству – все равно что смешивать себя с грязью, – так же твердо ответил я. Поспорить хочешь? Хотите, доктор Хаус.
- А ты значит, хочешь остаться чистеньким?
- Стараюсь. Потому что я и так по уши в дерь…в шоу-бизнесе, – хохотнул я, скидывая с себя одеяло. – Не хочу еще больше увязнуть.
- С принципами? Ты знаешь, что идеалист – это диагноз?
- Я не идеалист. Я просто…стараюсь вести себя прилично, по мере возможностей… - задумался я.
- Видел я твои фото. Приличней некуда, – расхохотался Хаус, запрокинув голову. – Видно что знаешь себе цену. И не раз ее называл.
Я засмеялся и бросил в него подушку. Знал бы ты…вы, что за скелет есть у меня в шкафу…был точнее, ты бы по-другому заговорил. По сравнению с этим....фото - детская погремушка.
Он ловко поймал мягкий валик и положил на коленки.
- Ты принимаешь наркотики?
- Нет. – удивленно сказал я.
- Врешь.
- Нет, не вру. Я пробовал пару раз. В голове туман один. Не нравится, – с отвращением произнес я. Это ведь предлагала Анжела или Анжелика…черт ее…до сих пор вспоминать тошно. Билл, ты супер, я люблю тебя, давай улетим… что ты знаешь обо мне, дура?
- Эй!
- Что?
- А говоришь, не принимаешь. Ты тут?
- Да. Просто задумался.
- Так вот. Говорю, проверим тебя на честность. Завтра анализ крови возьмем. И посмотрим, – он встал, собираясь уходить, опершись на трость.
- А зачем вам костыль?
- Чтобы чувствовать себя крутым англичанином, – усмехнулся он. Он врал. И мне до жути захотелось узнать его историю.- Голова болит?
- Постоянно. Пока не отвлекусь.
- Я выпишу рецепт.
- Не надо, – сказал я, – я потерплю. Закройте окно лучше. И не пускайте никого, прошу…хотя бы пока.
За окном уже стоял вечер. Он хлопнул форточку. Стало тихо, и, к сожалению душно. Я вздохнул.
- Может выписать? Как ты спать будешь?
- Нормально, перетерплю.
Врач развернулся и ушел, не попрощавшись.
Он оказался отличным лекарством от боли.
Я откинулся на простынь (подушку он оставил на стуле, а вставать было лень) и, улыбаясь, провалился в тягучий сон.
а то меня недавно раскритиковали, я уж было упала духом, а тут...
За что?? Я человек весьма привередливый и никогда не хвалю то, что не нравится, но пока еще не нашла к чему придраться)) И эта прода - не исключение
- Ты же не спишь, – сказал врач куда-то в сторону.- Из-за вас, – произнес я, садясь на кровати.- Из-за меня? Конечно, лестно, но я люблю девушек.
Ая-я-яй! Опасно все время так шуить, обязательно захочется попробвать)) Впрочем именно этого мы и ждем)
- Я не люблю лгать.- Все лгут. Даже младенцы, – с уверенностью сказал он. - Да. Все. Но уподобляться большинству – все равно что смешивать себя с грязью
Не врать потому, что так делает большинство... Мне нравится эта логика) Сама часто использую. Когда на вопрос, на который нормальные люди предпочли бы не отвечать, говоришь правду, собеседника это ставит в тупик, ему кажется, что ты просто шутишь, а тратить силы, чтобы переубедить, не обязательно))
Потому что я и так по уши в дерь…в шоу-бизнесе
Он оказался отличным лекарством от боли
Фанатки конечно просто бешенные, я как-то до этого всерьез не задумывалась, что они и правда такими бывают
Меня убивает, что том даже не пытался прийти...
мне что понравилось?... 
ого, мне не показалось? ... нет.. вроде нет.. 
походу правда понравилось.. жаль, что автор давно не появлялся, потому что ОЧЕНЬ хочется проды.
мне что понравилось?... ого, мне не показалось? ... нет.. вроде нет.. походу правда понравилось.. жаль, что автор давно не появлялся, потому что ОЧЕНЬ хочется проды.
Спасибо тебе) Прости застранку. Сейчас будет, и сразу много)
POV BILL
Утро деликатно стучалось в окно с бежевой занавеской. Стучалось мягко, как вежливый гость, не давя, что есть сил, на звонок, а чуть, еле слышно и стук терялся в щебетании птиц.
И я решил позволить ему войти.
Я блаженно потянулся, позволяя солнечным лучам скользить по лицу, и подошел к огромному окну, опасливо отодвигая шторку.
И было тихо, черт возьми!!!
Я чуть не заплясал от радости и потянулся к шпингалету форточки, вдыхая полной грудью.
Сегодняшняя осень пахла весной.
Нелепо.
Но это было так.
Я еще чуть постоял, разглядывая чистое небо, и пошел умываться.
Именно такое утро хотелось называть добрым.
Я как раз докрашивал ресницы, когда завибрировал придавленный подушкой мобильный. Увидев ненавистное теперь имя, я сбросил, и кинул телефон обратно под подушку. Телефон трезвонил и трезвонил, вызывая в висках уже забытую головную боль. 12, 13, 14…
- А не пошел бы ты нахрен, любимый!!!! – заорал я в трубку. Да, вот так, погромче, чтоб пробрало тебя до печенок.
- Билл…это Катрин, – испуганно пробормотал женский голос на другом конце.
- Прости…я обознался. Ты что то хотела? – хох. Катрин. Старая добрая Катрин. Ни за что не поверю, что ты звонишь просто так.
- Хотела узнать, где ты! Почему не отвечаешь на звонки! Живой ты вообще? Тебя как увезли на скорой – мы обыскались! – спросила она спокойно. Детка, ну у меня же абсолютный слух. И в твоем голосе я слышу фальшивые нотки.
- Катрин. Прости. Но я не скажу.
- Почему?
- Ты ведь ему скажешь. Я готов поспорить, что он сейчас стоит за твоей спиной, облизывает губы и спрашивает глазами. И пальцы сжимает. И переминается с ноги на ногу
В трубке вздохнули. Я прав. Еще бы. Кто его знает, лучше, чем я?
- Да, Билл…Он здесь.
- Я знаю, Катрин. Я знаю даже то, что он сейчас испуганно мотает головой. Злится, что ты сказала.
- Каулитц … Мы волнуемся.
- Волнуетесь? Вы не волнуетесь ни о чем, кроме своей репутации. Оба.
- Билл…
- Я 20 лет как Билл. Дай ему трубку.
- Но…
- Я сказал. Дай. Этому. Придурку. ТРУБКУ!!! – заорал я. Слезы неконтролируемо потекли из глаз.
Трескотня, какой-то шепот и вот…
- Малыш.…Это я. Выслушай меня…
Этот голос. Бархатный. Хриплый, с нотками нежности. Шероховатый. Чуть грубый. Низкий. Теплый. Любимый. ЕГО голос. Разрывающий на кусочки, раскалывающий…
- Я хочу сказать тебе… - всхлип, просто невозможно себя контролировать. Да, вот сейчас я это скажу. Ногти в ладони. – Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Слышишь?! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! И не ищи меня! Оставь меня в покое!!!
Трубка летит в стенку, разбиваясь на кусочки запчастей.
Как счастливое утро.
Как я.
Как моя жизнь.
Я закрыл лицо руками, воя и раскачиваясь из стороны в сторону. Я даже не плакал. Я ревел – как ребенок, навзрыд, впиваясь зубами в руку, почти задыхаясь от всхлипов. Боль…Боль везде. В душе, сердце, в голове… Голова раскалывалась, наполняясь счастливыми картинками прошлого, от которых становилось еще больнее… Я сжал коленями виски и заорал. Крик эхом отдавался от стен, смешиваясь с пиканьем каких то приборов рядом со мной.
Пусть это прекратиться.
Эта боль.
И бог услышал мои молитвы.
Я упал с кровати, проваливаясь в чернильную темноту, напоследок ощутимо приложившись плечом о тумбочку.
POV AUTHOR
Дверь открылась с пинка. В палату вошел Хаус со стаканом кофе.
- Ты, звезда вселенского масштаба, просыпайся! Скоро на анализ крови, а ты глаза накрасить не…
Врач выронил стаканчик, расплескав жидкость по полу, и, с несвойственной инвалиду скоростью, оказался радом с кроватью, схватив безвольно лежащее тело и начиная трясти. Писк приборов оглушал.
- Да сделайте же что нибудь! Твою мать! Вы что, заснули там все!!! ШЕВЕЛИТЕСЬ!!! – проорал он, нажимая кнопки пейджера правой рукой, а левой придерживая Билла под спину. Жар чувствовался даже сквозь ткань больничной пижамы
В палату вбежала пухлая молоденькая медсестричка, на ходу дожевывающая булку. За ней, оттолкнув ее от прохода, быстро вошла бригада, вызванная Хаусом.
- КАКОГО ТВОЮ МАТЬ ХРЕНА!!!... ТЫ! НЕ НА ПОСТУ???!!! – крикнул Хаус, помогая водружать тело Билла на носилки.
- Я…я в магазине была…я просила Лу…подменить…я же быстро…
- ОН! МОГ! УМЕРЕТЬ!!! Ты понимаешь???? Ты, гамбургер в халате, понимаешь, о чем я??? У него жар! У него пульс зашкаливает!!! – на лбу врача выступил холодный пот. Он вытерся рукавом и сел на кровать, вытянув ногу.
- Уволена. За зарплатой к Кадди. Вон. Пошла!
У девушки задрожали губы, но она, не теряя самообладания, вышла из палаты.
Хаус опустил голову.
Он много раз видел смерть. Сталкивался с ней лицом к лицу. Каждый день. Держал чужие жизни в своих руках, играл ими, с интересом рассматривал, забавлялся…Ему было страшно. Не так, не до животного дрожания поджилок внутри. Всего лишь…как не сохранить не пройденный уровень. Он боялся что-то упустить, не понять… Было странно. И страшно.
Но он никому в этом не признается. Даже себе.
Но в этом он ни за что не признается. Никому. Даже себе.
- Что-то раньше я не замечал за тобой такого рвения, – раздался голос.
Хаус поднял голову и увидел Уилсона, прислонившегося плечом к косяку. Как всегда, одетого с иголочки, аккуратного и идеального до тошноты.
- О боже. Уилсон. Ты постирал халат. Боги. Я ослеп. Тебе нужно в пиар-компанию стирального порошка. Заберут с руками и ногами, – устало пробормотал Хаус, выдавив некое подобие ухмылки.
- Слабенько для тебя. Ты не можешь шутить – значит, что-то серьезное, – онколог засунул руки в карманы, пристально разглядывая лицо друга.
- Уилсон. Скажи. Ты, зачем в онкологию пошел? Тебе в психиатрию, людям мозги править. Никак не сюда.
- Иронизируешь? Правда глаза колет?
- Что за дурацкая привычка во мне копаться?!!!
- Нервничаешь. Отвечаешь вопросом на вопрос. А я всего лишь хочу помочь.
- Мне не нужна помощь. Можешь отправляться ко всем чертям.
- Боже. Хаус. Раньше, когда при тебе от рака скончался девятилетний ребенок, ты сказал, что на одного малолетнего спиногрыза Земле полегчало. Когда 80-летний старик бился в судорогах инсульта, ты играл в приставку. Когда скончалась 19-летняя девушка от редкой формы инфекции, ты зафиксировал смерть и сожрал ее завтрак, сидя на кровати с трупом! А теперь ты весь трясешься от того, что у какого-то парня поднялась температура.
- Я не трясусь. У него обморок. И сильный жар.…И пульс… … - спокойно проговорил Хаус, размышляя и сопостовляя симптомы.
- Ты себя слышишь?
- Тебе не понять, убогий, – улыбнулся Хаус.
Уилсон фыркнул и развернулся, чтобы уходить.
- Ты же сам говоришь – у меня комплекс Рубика. – громко проговорил Хаус, вспоминая вчерашний разговор с Биллом. Говорил о каких-то смешных, дурацких принципах. Как он улыбался, открыто, искренне... - Так вот. Эту загадку я еще не разгадал, – сказал он, разглядывая осколки мобильного телефона.
Онколог пожал плечами и вышел из кабинета, захлопнув дверь.
Хаус устало опустился на кровать Билла и уставился в потолок. Мысли путались вокруг симптомов, но в них неожиданно вплетались слова вчерашней болтовни, образуя странный круговорот…Он улыбнулся.
Подушка пахла детским шампунем и лаком для волос.
POV BILL
Глаза никак не хотели открываться, словно на ресницах вместо туши – клей. Да я, собственно и не особо старался. Голова болела, но уже меньше, слегка отдавая в висках горячей пульсацией.
Только внутри было пусто. Совсем. Казалось, крикнешь – и тебя оглушит собственным отчаянным эхом. Поэтому больше кричать не хотелось. Все еще теплилась надежда что я живой. И гулкая черная дыра в сердце – лишь плод моего воображения.
Глаза я все-таки раскрыл и сел на кровати, сбросив покрывало. Я вроде бы падал…или кажется? Я пощупал голову и сдавленно застонал – похоже, приложился я ощутимо. Вспоминать было больно.
- Проснулся, болельщик?
Я аж дернулся от неожиданности и судорожно повернулся. В углу сидел Хаус, на том же самом стуле, и без зазрения совести поглощал мой ужин. Оказалось уже вечер, так как за окном было уже темно и тихо. Трость врача была прислонена к стенке, на столе кофе…Дежавю?
- А почему это я болельщик? Я никогда не любил футбол.
- Потому что орешь не хуже мужиков с трибун, – невнятно пробормотал он, запихиваясь очередной порцией чего-то с моей тумбочки.
- С чего ты…вы взяли?
- Ты, когда упал, кричал так, что весь Принстон всполошился – думали, Аппокалипсис раньше на два года наступил. Как твои диски еще покупают??!
- Ты…вы просто ничего не понимаете в музыке.
- О да. Конечно. Это же искусство. Куда уж мне, убогому врачу какого-то притона… Мне не понять столь высоких материй…
Я прыснул в ладошку и развернулся к нему полностью, устраиваясь поудобнее. Сложив руки на коленях, я принялся разглядывать его. Под пиджаком, вместо рубашки – черная футболка Металлики, джинсы темные, не такие как утром, когда он приходил меня будить…или поднимал…в мыслях каша.
- Вы что, переоделись?
- Вообще-то да.
- А я долго здесь пролежал? – осенила меня догадка.
- Уже четвертый день – ответил Хаус, облизывая пальцы. – Пичкали тебя антибиотиками. Жар спал, это была инфекция, но у тебя аритмия и хрипы в легких.… В общем, до сих пор не знаем, что с тобой. Взяли анализ на токсины, но он где-то затерялся, нужно брать по новой. Вот так.
- И вы все время тут сидите?! – удивился я.
- Ну да. После того как этот пирожок на ножках ушел с дежурства, а ты чуть не подох…- как-то замялся диагност. – Я ухожу, конечно, домой. И работаю. Просто приглядываю за тобой иногда.
Я кинул взгляд на стоящую в углу раскладушку, укрытую зеленым пледом и хохотнул.
- У тебя интересный случай! Я не знаю диагноза! – словно оправдываясь, сказал Хаус
- Вам не хватает только покраснеть, – засмеялся я.
- Почитай инструкцию для клизмы, Каулитц. Она теперь твой путеводитель! – воскликнул он. Его глаза резко поменяли цвет из прозрачно-голубого на темно-синий, как слива.
- Хаус.
- ЧТО!!!
- Спасибо, ладно?
Мы одновременно отвернулись друг от друга, уставившись в разные концы просторной палаты. Черная дыра внутри заполнялась чем-то теплым и сладким рядом с ним, как будто гретый мед лили мне в душу. Я судорожно боролся с желанием заржать или просто тепло улыбнуться. Я разглядывал ночное небо, похожее на цвет глаз врача и чувствовал, как второе побеждает.
- Я не могу позволить тебе умереть раньше срока. Ну, пока не узнаю диагноз, – я повернулся. Хаус сидел, опершись подбородком на трость, и разглядывал стенку.
- А откуда ты знаешь, какой срок отмерен мне?
- А кому как не мне? На то я и диагност.
- А не тому ли, кто там… - я указал пальцем в выбеленный потолок с бежевой лампой, – наверху?
- Звизда, мыслить и верить одним и тем же мозгом – невозможно, – усмехнулся Хаус и протянул мне чашку с кофе, предварительно размешав сахар пластиковой ложкой. – Дурак всегда во что-то верит.
- Я тоже не фанатик. Просто так легче жить, когда знаешь, что у кого-то все под контролем, – вздохнул я и отпил приторно сладкую жидкость.
- Эх, Каулитц…Наивный. Самое ценное, что у тебя может быть – это свобода. А судьба и вера в бога уже исключают право выбора. Верить в судьбу – значит заключить себя добровольно в клетку и, подыхая от голода, ждать, когда дверца откроется. Это удел слабых, Билл, - он впервые назвал меня по имени. – Мне проще верить в то, что я смогу распилить толстые прутья пилочкой для ногтей бывшей жены. Ну у тебя-то собственная, - ухмыльнулся он, взглядом показав на мои ногти. – Но не о твоих гейских штучках речь. Мне проще верить, что все зависит от меня. Вернее, не проще. А спокойнее. - Он сказал это беззлобно, без всякой доли убеждения. Без лишних жестов, пафосных и громких слов. Просто сказал, не дал совет, не заставлял принять его точку зрения, не давил своим мнением. И я понял, как чертовски он прав.
Я смотрел на его смеющееся грустной улыбкой лицо и не молчал. Слова казались лишними. Сказать: «Ты прав»? Он и сам знает. Сказать: «Спасибо?». Глупо как-то. Нет. Я хочу помолчать с ним. О чем нибудь.
Лампа под потолком тускло освещала палату. Ощущение безудержного веселья словно смыло. Я чувствовал себя как-то странно, неуютно…и в противовес этому удивительно надежно.
Надежный человек – это тот, которому можешь смотреть в глаза без зазрения совести и не отворачиваться. В моей жизни было мало таких людей. Но Хаус оказался одним из них. Его глаза теперь были похожи на прозрачную воду из источника – чисто-голубого, светлого цвета. Близко. Он также изучает меня. Интересно, а он съязвит что-нибудь по поводу моей внешности? Ловлю себя на мысли, что я совсем не против.
Встряхиваю головой, нарушая контакт. Словно нитка порвалась – раз – и все. И нет этого полумрака. И меда внутри тоже. Ну, почти нет.
- Мне нужно тебя осмотреть… - задумчиво сказал Хаус, обшарив меня взглядом. Я поежился. Он смотрел странно.
- Хорошо, – согласился я, опустив голову. Стало как-то стыдно.
- Стресс был?
- Что?
- Стресс, спрашиваю, был?
- Ты…вы…можно я буду звать тебя на ты?
- Можно, а с чего так вдруг?
- Не знаю… Мне кажется, что говоря ты, признаешь человека равным себе. Да и это «вы»…Как-то бесчувственно. Ты говорят друзьям, родным, близким…
- А я кто? – хохотнул Хаус, проверяя показатели на каких то аппаратах рядом с моей кроватью.
- А ты…просто диагност.
- Ты не ответил на вопрос, – мне кажется, или он расстроился?
- Ты как диагност спрашиваешь или… - запнулся я. Почему мне так неловко под его взглядом?
- Пока как диагност, а потом как «или», – улыбнулся он.
- Ну был, – грубо сказал я, отодвигаясь.
- И все? Лаконично. Я недооценивал тебя, Каулитц. Значит, ты действительно талант. Краткость – сестра таланта. Твою сестру зовут Крошка??? – шутливо произнес он, вглядываясь в мое лицо, но я занавесился от него волосами.
- У меня нет сестры. У меня брат – произнес я предельно спокойно, хотя дыра в груди снова начала ныть. Не буду вспоминать. Не буду и все. Не буду. Предательпредательпредатель. Зря я сказал врачу о брате. У меня больше нет брата. Предал. Променял. Ненавижу. Голова опять начала болеть. Вернее не начала. Она болела всегда, просто теперь уже даже присутствие Хауса не спасало. Приборы громко запикали. Как тогда.
- Ты бледный. Голова болит?
- Да.
- Орать будешь? Могу кричалку посоветовать хорошую.
- Не буду.
Он оглядел меня с ног до головы и достал из кармана стетоскоп.
- Подними футболку, – сказал он
Я с безразличным видом, не глядя на врача, поднял черную футболку, прижав край ткани подбородком.
Холодный металический кружок коснулся кожи. Я слабо поежился – скорее от боли и взгляда Хауса, чем от холода. Одновременно со стетоскопом, груди касались теплые пальцы врача, заставляя бежать по спине мурашки, от такого ощущения контрастности.
- Не дергайся. Не слышно ничего.
Я замер, чувствую, как сердце отчаянно бьется, кажется еще чаще, чем вообще возможно. Оно то ухало вниз, куда то вниз живота, то гулко отстукивало ритм в солнечном сплетении. Хаус придвинулся ближе, и я мог явственно ощущать запах его парфюма, смешанный с запахом терпкого табака. Я глубоко вдыхал и выдыхал, не потому что так надо было, а потому что хотелось надышаться этим горьковатым запахом…Я прикрыл глаза, наслаждаясь отсутствием мыслей в голове и отступающей болью с груди. Только ощущения. Кожа стала ужасно чувствительной, кажется, я чувствую даже воздух, пылинки в свете тусклой лампы…
Не осознавая своих действий, как в бреду, я прикоснулся своей ладонью к руке Хауса, легко погладив ее.
Стетоскоп вдруг убрали. Я открыл глаза и наткнулся на взгляд Хауса.
Не удивленный.
Тяжелый.
Глубокий.
Глаза не голубые – серые, как отполированное серебро…
- Поцелуй меня, - прохрипел я, чувствуя, как съезжает крыша. Сейчас он заорет, потом будет издеваться… А потом уйдет. И трость больше не будет стоять у этой стены…
Мысли из головы окончательно улетучились с ощущением контраста мягких губ на своих и колючей жесткой щетины.
Вы здесь » Форум посвященный Tokio Hotel... » Фан-фики » Лекарство от боли (Romance, R, Angst(?), Drama, AU, CROSSOVER!)