David’s POV

Разлюбить. Мне хотелось бы посмотреть в глаза тому, кто придумал это странное слово. А еще лучше – поговорить с человеком, которому это удалось сделать.

Я как-то странно жил, да и продолжаю так же – иду вперед и не позволяю никому оставлять внутри себя следы. Моя жизнь как песчаный пляж - все, что не стирает ветер времени, смывают волны новых событий. Говорят, так нельзя. И зовут это попросту бездушием или бессердечием. Может, эти призрачные «они» и правы, только у меня есть одно оправдание.

У него черные волосы, бездонно-грустные глаза и самая удивительная в мире способность любить. Без права на приставку «раз». Именно из-за него, сейчас лежащего на постели в обнимку с закрытым ноутбуком, я и задаюсь вопросом о том, возможно ли разлюбить. Еще одно письмо по электронной почте. Мелкие буквы по светящимся пикселям экрана. И это все хорошее, что может дать ему родной брат. Брат-близнец, которого он любит…

Нормы морали. Моя рука замирает в воздухе прямо над его головой. Но я продолжаю движение усилием воли. Глажу по волосам, снова мысленно перешагиваю через законы общества – я видел их глаза, полные какого-то неземного, взаимного до полного растворения друг в друге обожания – такое нельзя запрещать ни одним законом. Это преступление. Но, тем не менее, «нельзя» именно то слово, которое сопровождает каждое движение их душ.

Запрокидывает голову и смотрит на меня, немо произносит губами: «Сколько?»

- Одиннадцать.

Одиннадцать, значит, где-то через полчаса, он уйдет. К нему. К тому, кто будет дарить ему ночь, а потом прогонит, хорошо, если просто молча. Не прибавив к демонстрации собственной слабости пары-тройки обидных слов.

- Я никуда пойду, - вдруг заявляет он. – Не хочу, не могу больше так, Дэвид, - и внимательно смотрит на меня, как будто это был вопрос, на который я непременно должен ответить.
- Почему? – как-то глупо, но в то же время вполне разумно спрашиваю я.

Молчит. Торопливо встает, почти роняет ноут, но тут же подхватывает и, сев на пол, включает. Из-за его плеча я вижу, что он удаляет письма в из почтового ящика. По одному. Не выделив все сразу. А по одному – как будто прощается с каждым.

- Билл.
- Не надо.
- Не надо чего? Ты не сможешь. Ты же не сможешь без него, - я не понимаю, зачем произношу эти очевидные слова, но удержаться не могу. Мне кажется, что он сейчас совершает что-то непоправимое – не просто освобождает место в электронном пространстве, а избавляется от какой-то части себя.

Удалив последнее письмо, он оборачивается.

- Я смогу.
- Зачем?
- Я хочу быть с тобой.

Теплые пальцы по моим закрытым векам. Это было слишком ярко – видеть в его глазах свет. Слишком слепило осознание того, что причиной этого света являюсь я. Сухие, горячие губы – медленные прикосновения по всему лицу. Как будто утешая.

- Ты ведь всегда будешь рядом? Ты не отпустишь меня? Пообещай, что не отпустишь, как бы я ни просил, - требует он.
- Да. Обещаю, - и я срываюсь. Обрываю его неторопливые ласки, заставляю упасть на ковер, практически падая сверху. Ловлю довольный выдох губами. Мой. Он мой. И мне плевать, что разлюбить невозможно. Я больше не стану думать о том, что разделяя мучающее меня слово на буквы, неизменно получаю «раз любить». Любить только один раз…

hotelo4ka20

Спасибо!

Это все.
Дальше писать можно бесконечно, потому закончить лучше здесь)