Введение.

За прозрачной основой ничего не скроешь, пока не накинешь на нее тонкую шелковую ткань, завесив всё, что так долго было открыто для окружающих. Возможно покажется, что ее легко скинуть, но при реальных обстоятельствах это словно ожог о плавящийся металл. Он такой жадный и горячий,что кожа рук превращается в складки, делая их разгорячено красными и неживыми. Я находил себя во всем, что попадалось мне на пути. Вот ты идешь по снегу, вроде бы он и холодный, но на тебе то надеты теплые высокие сапоги, по сути, тебе все равно. Ты продолжаешь шагать как ни в чем не бывало, а вот обуви с каждым днем приходит начало конца. Отставив её далеко в угол, тебе приходится о ней забыть, а ведь даже и не потому, что ты приобрел новую, более удобную для тебя, а еще потому, что зима приходит к концу. Есть куча факторов, из-за которых тебе придется забыть кого-то или что-то, как бы не хотелось, найдется более лучшее, а ведь до этого тебе казалось, что лучше того не бывает. Совсем недавно я проходил по пыльной дороге и на глаза попалась вполне обычная вывеска рекламистов, просто пиар и ничего больше. Она вроде и сделана, как наставление потребителю о пользе, но если присмотреться к буквам и их расположению и порядку, ты сможешь задуматься. Надпись такова: Плати только за то, чем пользуешься. А ведь мы, живые люди, состоящие из плоти и крови, в наглую пользуемся всем.Именно, ВСЕМ.Какова наша плата?Легче переделать эти строки, чтобы было больше похоже на правду. "Плати за всё". Играя в любовь по правилам или без них, мы платим расставанием или сместившимся еще на одну треть кусочку прогнившей души. Мы вкладываем деньги в человека, которого считаем своим парнем/девушкой, мужем/женой, вроде бы и по любви, сделать приятнее, как говориться, но мы им ПОЛЬЗУЕМСЯ. Всего лишь навсего не замечая, как все в округе мы подтаскиваем под себя, подгибаем и нам в конечном итоге по фигу.Мы всего лишь платили заранее, за разбитые в итоге сердца. Когда нибудь приходит такое время, что в нашей душе и не остается памяти о удачном пользовании. Мы забываем, как когда-то швыряли чью-то душу об стенку, возможно это покажется вам грубым, вы подумаете:- Я?Да нет, я не на столько алчный.
А вот как раз таки и наоборот, сколько бы мы не оправдывались, убирали с себя это клеймо, мы остаемся людьми. Людьми, которым важно польза, а остальное не имеет значения. Да, да! Я знаю, насколько глупым кажется из простого набора слов сделать такую проблему, но ведь это написали особи, личности, статные людишки. Не так ли я говорю? Если о каждом из нас снять хороший фильм, получиться драма. Хотя нам по сути очень нравиться посмотреть комедии, фантастику, посмеяться и рассказать ближним о интересе этой дряни. Да, нам это близко, но сами мы не сможем жить как в комедии. Пару неосмотрительных движений по тонкому перилу, в низу которой ждет пропасть, и нами уже пользуется время. Нами дальше пользуется стрелочка, у которой нету конца. К сожалению, люди имеют свойство погибать. А правильнее было бы к счастью, иначе мы бы под таскали все под свои толстые или тонкие ручонки.
Всё создано в этом мире, чтобы мы пожирали друг друга. Скажите, если бы ни одному из нас не нужна была польза или выгода, неужели мы бы с кем то вообще хотя бы словом молвились? Друзья, спрашиваете вы? А как же они, или родители, близкие родственники?
Да даже они, нужны нам лишь для выгоды. Посмотрите на правду трезвым, не забитым, не застеленным взглядом. Нам нужны только деньги, для пользы, или чьи то нервы, для денег. С самого детства мы учимся говорить, лепить что-то своими руками, но уже тогда в нашем мозге заложилось пару желаний. Они вроде бы и сказаны по детски, но умысел совсем не малолетний. Выгода и польза.
Малыш хочет игрушку для себя, а не для брата близнеца, мама хочет сына не для СЫНА, а для себя. Она его вырастет, но даже не для него самого, а чтобы в старости было на кого положиться. Не каждому хочется умереть в одиночестве, если любимый когда-то муж начнет изменять, так как он уже не видит смысла оставаться верным жене, если он посадил дерево, построил дом и сделал ребенка. А точнее посадил на стул свой зад, купил квартиру и получил наслаждение.
За всем этим странным миром мы ничего не найдем, как упокоения. Мы прошли жизнь, мы получили от нее кто-что смог, а остальное не наше дело.
Не пугайтесь, это всего лишь был пролог, насколько я хочу показать вам жизнь, не в красках, не в свете, а просто обычно, обыденно и без сказок и сочинений. Все основано на реальных событиях, все сделано лишь для того, чтобы вам не казалось что бывают идеальные истории про любовь. Но в каком то случае, я бы даже отнес это к маленькому исключению, процентов так двадцать к восьмидесяти...
Мне даже трудно бывает дышать, когда я стучу по клавишам и вспоминаю о том, что когда то принесло мне бурю, целую лавину эмоций. Да, они были заснеженные, застелены белой пеленой, потому что все казалось идеальным. Ничто не заставит украсть у меня, МОЁ, моё..мо..м...
Заставило..и это далеко не измена, не какой-то противоречащий человек или отчаянный водитель троллейбуса. Это всего-лишь навсего деньги. Бумажки, которыми легче было бы подтереть себе одно место, чем полагаться на них.
Но из-за характера, не то что возраста, я про него ничего не говорю, мы все умные еще с самого рождения, уже обученные, просто косим под идиотов, это все из-за не умения останавливаться. И не умения правильно пользоваться.
Научись делать так, как написано выше, а т.е уметь все четко осознавать и принимать решения не от балды, стоя и куря сигарету на балконе,а думая долго. В голове человека всегда есть ключ. Вытащишь-и не умрешь и сейф с догадками откроешь.
Люблю я все сопоставлять, излагать, словно собираюсь отдать книгу в редакцию, но я же всего лишь пишу для Вас, а может для тебя. Если ты захочешь узнать насколько я долго разбирался в себе, что я пережил, то ты не уйдешь отсюда, не захочется..просто получишь волну эмоций, даже не заплатив за нее..Хотя вру, заплатив...

С детства не люблю зиму, поэтому всегда начинаю о ней разговор, приводя какие-то странные, не очень логические примеры. Вроде бы и снег кружиться и небеса такие чистые и красивые, а сказать о ней хочется только с горечью в горле. Согреть тело мы можем в теплых пуховиках, а вот глубину нас -согреет только доза адреналина.

Отредактировано Vanja (2012-09-08 16:04:00)

Глава 1.

Мои мысли совсем вышибало из головы, только услышав классическую музыку в большом зале Оперетты... Высокие потолки, огромные позолоченные люстры и голубые софиты украшали этот укрытый мир. Большой темный зал с нескончаемым количеством рядов и сидений напоминал о том, что скоро здесь появится масса людей, которым захочется насладиться великолепием балета.
Сердце настолько учащенно билось, когда музыка заставляла меня плавно двигаться её подходу, что я забывал о всём тревожившем меня по ту сторону. Погружаешься в танец, прижимаясь к нежной ладони партнерши и властвуя её, собираешь мысли в один единый пучок и даришь миру радость. Ты сияешь, отдаляешься от былого, а окружающих это неоднократно радует. Им кажется, что ты с ними и для них, а на самом деле это лишь их иллюзии.
Мои руки и ноги двигались то медленно, то резко и обречённо, а я в это время поедал себя изнутри, пытаясь не пустить слезу из-за творения Бетховена.
Когда я танцевал, каждая моя частичка тела хотела взорваться и вновь собрать себя по крупицам.
Музыка который раз остановилась, и женский голос ударил по ушам. Меня снова вывели из ступора и идиллии.
- Билл, София, вы прекрасно держитесь, но вам не хватает темпа и контакта между вами. Он должен быть более плотный. Не отдаляйтесь, вы же пара! - главный руководитель Анна, а как мы ее просто называем Ан, понимающе посмотрела на нас и похлопала в ладоши - звук пронесся по огромному залу вкрадчивым эхом. Моя партнерша лишь кивнула.
- Всё, заканчиваем стоять, приступайте репетировать дальше. Пока без музыки, - тяжело вздохнув, она отошла к дальней скамейке и присела, растягивая сухожилия ног, а мы с Софией тем временем перевели замученные взгляды друг на друга, принимаясь заниматься дальше. Я почувствовал осиную талию и, взяв Софи за бедро, начал помогать нам быть ближе друг к другу, я ей увлекался, но в то же время ничего к ней не испытывал. Я должен сосредоточиться, поймать себя на мысли, что приближаюсь к цели. Нет, проще представить, что плыву по воде на балке и совершенно точно держу равновесие, не падаю. Естественно, такого быть не может, но я обязан пойти даже на это. Моя задача совершать то, от чего многие отказываются. Взять всю инициативу на себя - это сравнимо с поднятием земного шара на мизинце одной из дрожащих рук, но мне приходилось, хоть я мог дать отпор и не выступать на сцене оперетты, а мной играл лишь азарт и мысли о победе. Только лишь из-за этого я готов был на всё.
Когда мы закончили репетицию парного танца, Ан легонько поднялась со скамьи и с каменным лицом начала к нам приближаться, махнув при этом на Софию рукой, чтобы та могла отправляться домой. Вы не представляете, что происходило со мной, когда я видел этот взгляд своего наставника. По мне проходила мелкая дрожь, не давая глотнуть воздуха. Опустив голову, я почувствовал лишь дыхание на ухо:
- Билл, ты прекрасно танцуешь, но тебе не хватает свободы. Ты не раскрепощен, хоть и водишь пару. Ты должен уметь держать даму страстно, не наигранно, с любовью... - я почувствовал прикосновение тёплых рук к моим ладоням, а затем понял, что сжимаю плечи Анны. - Возьми меня покрепче, причини мне боль, но будь смелее, прошу тебя, - вдыхая аромат волос моей руководительницы, я прижался к ней всем телом и сжал хрупкие плечи. В моей голове заиграла музыка, отчего я позволил себе спуститься пальцами на талию Ан. В свою очередь она положила голову мне на плечо, и её губы слегка приоткрылись, показывая мне на обозрение контуры пухлости. Я не считал времени, сколько мы вот так наслаждались минутами, но мне было хорошо. Я ни о чем не думал, кроме как о победе и о женщине, что расслаблено стояла в моих объятиях. Как не странно, но я пульсацией на шее вдруг заметил, что становлюсь сильнее. Мне хотелось кружить Анну по залу и выгибать ее статность на девяносто градусов.
Балет дает вторую жизнь, когда мои двадцать лет не дали мне ничего, кроме умалишенного дяди и больной матери. Сколько бы мне не хотелось второй жизни на этом свете, я живу однажды и готов остаться самим собой. В пути на огромном корабле я смог бы стать штурманом и уплыть далеко, где золотистый закат и бушующее море, но увы, я живу в двухэтажном доме, и моим закатом является плазменный телевизор с новостями о происходящих событиях в Бамберге, хорошем городке Германии.
Анна повернулась ко мне лицом, из-за чего я сразу опомнился и кивнул, смотря прямо в зеленые, аккуратные глаза.
- Спасибо, что учишь меня жизни, не прося ответить тебе тем же, - мой шепот распространился вблизи нас
и переплетая пальцы где-то внизу, не в состоянии уловить это взглядом, мы направились на выход.
На улице жуткий холод и мороз, отчего я жадно укутываюсь в толстый шарф и надеваю пуховик, а напоследок сапоги. Стоя возле двери, выждал, пока Анна наденет варежки на тонкие пальцы и даст знак кивком головы, а затем можно направляться в сторону дома, куда идти мне совсем не хотелось.
- Я готова, можем отправляться, - этого стоило ожидать, как всегда мы уходим самые последние и запираем дверь на ключ. Брелок тихонько звякает, вместе с этим слышатся три щелчка, после чего опускается железная створка и я ощущаю только лишь мелкий хруст под ногами и вижу перед собой темную аллею. Приглушенный свет фонарей падает на белоснежные улицы, машины проезжают мимо нас, ледяной воздух попадает в легкие, орудует там, греется, а дальше продолжает свой путь вне. А вместе с тем хочется в теплую ванну, согреть ноги и лицо.
Встав напротив меня, Анна протянула руку, дабы попрощаться до завтра, ведь живем мы в разных сторонах, а значит идти получасовую прогулку мне придется в одиночестве.
- Я позвоню тебе завтра, и если будет нужна какая-то помощь, обращайся, - высокий голос Анны не громко зазвучал и, улыбнувшись, я протянул ей руку, сжал ее крепкими пальцами и, повернувшись к ней спиной, тихонько предался пути.
Я слышал лишь свои шаги и прекрасно понимал, что Анна провожает меня взглядом, а ровно через минуту она направится к себе домой, к мужу и детям. Почему у нас такие странные отношения? Мы просто друзья, которые понимают друг друга духовно, и я горжусь, что она не лезет ко мне в душу и не заставляет прижимать ее в углу гримерки с полуопущенными галифе.
У меня довольно-таки много знакомых, но их всех я стараюсь избегать, потому что привык греть свое сердце возле камина, а не заливать его бренди и лезть в трусики какой-нибудь девушки. Мне проще подумать о жизни, вспомнить смердящее детство и почирикать на бумаге сухие рисунки.
Ладони начали постепенно замерзать, а я грел их уже полуостывшим дыханием. Снег из маленьких хлопьев превратился в целую кучу больших, что застилали дорогу, и мои ресницы стали словно накладные, белые и поблескивающие на свету. Было настолько холодно, что пар из носа выходил большими дорожками. Людей на улицах города почти не было, лишь сверкающие вывески бутиков и палаток с елочными игрушками. Скоро намечается Рождество, а я совсем не знаю, чем смогу помочь себе в этот праздник. Приглашать некого, со своей бывшей девушкой я расстался два года назад и до сих пор не могу понять, почему меня не смогла заинтересовать ни единственная душа. Наверное, я настолько разочаровался в понятие "Отношения", что боюсь представить кого-то вместе с собой.
Оказавшись рядом с подъездом, я ненадолго остановился, вглядываясь в отражение припарковавшейся машины. Красный нос слегка припух, шарф смешно спадал на груди, а глаза слезились от холода. Не вижу в своем отражении ничего хорошего, я вообще в нем ничего не вижу. Словно и не стоял я сейчас около мерседеса, в ожидании чего-то нового для меня. Впрочем, я не смогу изменить себе лицо, телосложение, но я в состоянии изменить глубину моей души. Ведь каждому из нас нравятся объемы побольше, чтобы туда можно было запихать своего добра. Пичкать, пичкать, пока не посинеют ладони. Так и с этим...всё принадлежит взаимосвязи.
Войдя в дом, я звякнул колокольчиками и принялся разувать испачканные снегом сапоги. Ключи от дома я положил на комод, который украшал хорошо обставленный коридор, а куртку повесил на вешалку с легким внутренним изгибом. Шарф так и остался висеть на мне, пока я прошел в затемненную комнату, в углу которой тут же зажегся экран ноутбука. Моей привычкой стало проверять почту по вечерам, хотя я знал, что из тех, от кого мне хочется получить письмо, ничего не придет. 
Да, я всегда всем утверждал, что сигареты это плохо, но когда оказываешься в полном одиночестве, тебе явно становиться плевать на свои прошлые слова. Зажигалка чиркнула, и показался легкий огонек, которым я прикурил толстую сигарету. За окнами все тот же вид: опустошенность и темнота. Мне не составило труда подойти и распахнуть форточку, выпуская пустой дым из комнаты и легких.
Да, я потерянный, да, я никчемный. Надежды на счастье почти не осталось, но если пораскинуть мозгами, то у каждого есть радость, пусть она из-за вранья, пусть из-за лжи, или наоборот, из-за любви. Кто придумал это дурацкое слово?
Наверное, тот, кто однажды испытал настоящее чувство близости, не поддельное, а самое что ни наесть чистое.
Вот уж когда-когда, а звонок в дверь меня слегка испугал. Это дурацкое "дзинь" заставило меня сухо откашляться от сигареты. Выкинув окурок на улицу, я направился в коридор. Не было ни возни, ни какого либо шороха. Посмотрев в глазок, я ничего не обнаружил, но для полной уверенности открыл дверь. На снегу лежал конверт. Я огляделся по сторонам, но поблизости не оказалось ни единой души. Мне было плевать, от кого это, и вообще я опасался, что там внутри, поэтому сразу же закрыл дверь.
Когда я лег на кровать, в голове вертелась эта странная подача. Кому нужно было подкидывать мне конверт? Зачем и для чего, собственно говоря? Какой имеет смысл шифроваться?
Я не смог сдержать себя в руках, поэтому в одних трусах направился к двери и приоткрыв ее, выдохнул стон, когда меня с ног до головы пронзили ниточки холода. На мерзлой земле до сих пор лежал конверт, чуть застеленный снегом. Я стряхнул с него белый холодок и резко схватив рукой, запер за собой дверь, так и не заметив, что за углом кто-то ехидно улыбался, укутавшись в теплую одежду...

Отредактировано Loony Lime (2012-09-13 21:05:18)

Глава 2.

Этой ночью мне совсем не хотелось спать, не только потому что я был слегка не в себе от письма, в котором совершенно точно ничего не понял, но и потому, что скоро намечается постановка, которую мне надо хорошенько изучить. Я надеялся, что не сломаюсь, поднимусь как можно выше и выучу всё до последней детали. В моем замкнутом мире загорелась яркая звездочка, и мне бы хотелось, чтобы она превратилась в миллиарды звёзд, которые будут настолько сильно светить, что у них просто не хватит сил потухнуть. Я настолько грежу мечтой победы, которая захватила моё сердце, утащила его в свое логово, и ему не выбраться оттуда, что забыл о самом себе. Меня больше не интересует то, как я выгляжу, хотя на данный счет могу сказать, что раньше я таковым не являлся. Мне хотелось всех удивить, дать понять, что я далеко не пустое место, но к этому прилагается еще и полный пофигизм к людям. Вроде бы и совсем не совместимые вещи, но они кипели во мне, в одном человеке, у которого начиналась подростковая жизнь, а теперь она словно забылась, хотя до бальзаковского возраста мне еще далеко. Окружающие девушки крутились вокруг меня словно белки в колесе. Кого-то из них я представлял в роли своих будущих жен, но через некоторое время понимал, что надо быть полным кретином, чтобы такое приходило на ум. На счёт письма: я так и не понял, что от меня кому-то понадобилось. Вы не думайте, там не было ни угроз, ни компроматных фотографий. Там всего лишь навсего аккуратным почерком был написан адрес: Вейерштрассе 606. Меня это поразило, когда я присел на комнатный диванчик в зале и, приготовившись, раскрыл белый конверт, на котором не было ни имени отправителя, ни адреса, даже точки с запятыми не оказалось: просто пустота. Переведя дыхания я открыл сложенный вдвое белоснежный листок и увидел красивые бархатистые чернила. Но к чему это? Зачем отправлять мне письма с таким подтекстом? Конечно, я сразу хотел сорваться и поехать в другой конец города, непонятно зачем и для чего, но вспомнив о том, что мне надо размяться к завтрашнему дню, я решил отложить поездку. К тому же моя машина находится в ремонте. Настолько я её затаскал, мою никчемную развалюшку, что она не поддается даже мастерам. Пришлось отдать её своему ненавистному дяде, который просто прекрасно разбирается в этом деле.
Я отточил для себя два правила: никогда не переубеждай свое сердце и слушай голос собственной души. Положиться на родных я просто не в состоянии, прекрасно понимая, что моя мать тяжело больна, я не могу к ней приехать. Признаюсь, мне очень страшно. Если бы я собрал чемодан с вещами и направился в родной дом, я бы оттуда ни за что не уехал, а так поступать нельзя, это не правильно. Я уже достаточно взрослый, мне двадцать лет и проживать жизнь я хочу с личными желаниями и целями. Если бы моя дорогая Лиана, так зовут матушку, снова приняла меня к себе в жизнь, она бы сильно переживала. Глупостей я совершаю чересчур, чтобы о них знать, а заодно и участвовать в них. 
Долго лёжа на кровати почти нагишом, я вновь почувствовал твердость подушки и холод, исходящий из открытого окна, который я забыл закрыть. Когда я много думаю, перестает хотеться спать, и обычно ночь я провожу либо за открытым ноутбуком, либо перед окном с сигаретой. Иногда я бываю в состоянии выйти на улицу и прогуляться по нашим ярким переулкам, хоть погода всегда морозная, и моё тело быстро уходит в озноб, но рассмотреть яркие вывески клубов и встретить по пути своё любимое кафе со стеклянными дверьми и окнами, я порой не прочь.
Рядом с собой я заметил маленький пульт, который слегка въелся мне в тонкую кожу спины. Ощупав его, я понял, что он отвечает за музыкальный центр, который стоит в углу комнаты. Взглянув сначала на него, а потом  на пульт в ладони, я устало ткнул пальцем в красную кнопку. Техника загорелась во мраке комнаты, освещенной лишь одним светильником, и стала проигрывать лирическую фортепианную музыку. Каким бы вам это не казалось странным, но я до помешательства люблю Бетховена и его творчество. Он не зря отжил свои несколько десятков лет и оставил после себя достаточно, чтобы его уважать так, как это делаю я.
Обведя небольшую комнату глазами, я решил приподняться с такой привычной мне кровати и подойти к зеркалу, что размещалось недалеко от единственного окна. Прикрыв форточку и завесив шторой зеленого цвета, я взглянул на своё отражение, какой раз подряд. По каждой черточке моего лица было видно, сколько времени я не отдыхал. Ощупав волосы на голове, мне стало стыдно. Я не стригся уже столько времени, что из обычной короткой стрижки, мои волосы дошли мне почти до плеч. Уходя на тренировки или в университет, я просто собирал их в хвост и надевал очки. Меня не волновало больше полугода, что из себя представляет Билл Каулитц. С каждой моей мыслью понимаю, насколько далеко я ухожу в себя и насколько я всё-таки себя не уважаю.
Глубоко вдохнув и выдохнув, я облизал пересохшие губы, надеясь сосредоточиться на мелодии.
Отойдя на два шага от собственного отражения, я поднял руки вверх, плавно и аккуратно разводя их в стороны. Моё лицо не выдавало никаких эмоций, а я словно проваливался в бездну. Медленно подняв ногу вверх,  потянул за ее носок, после чего сел на шпагат, закрывая глаза и чувствуя секундную боль. Тихонько поднявшись, я выгибался из стороны в сторону, ощущая на коже мурашки, которые перемещались то в одну часть моего тела, то в другую. Я представлял, что нахожусь на вершине холма, где свежий воздух витает в округе, отчего я плавно вдыхаю его и словно прихожу в себя.  Позади меня ощущались крылья, которые повторяли движения плеч. Обхватив себя руками, чувствовалась каждая косточка позвоночника. Пальцы переходили то вверх, то вниз, а я слушал лишь мелодию, исходившую справа. Она кружила меня, дарила мне такие эмоции, которых я не получал ни от одного живого человека. Она крутила мной, она властвовала над моим телом.
В забвении я просто лег на пол, положив руки на живот. С меня стекали капельки пота, а сердце так часто билось, что его можно было почувствовать на месте моих ладоней. Я стал замечать, что в окна прокрадывается свет, а потом через мгновение исчезает. Завтра меня ждет новый день, но всё будет по старому, лишь только потому, что это продолжается уже много лет подряд.
                                         ***
- Оденьте ему этот костюм! Пусть даже не просит напялить на него что-то другое! Это всё-таки оперный театр! - мужчина, находясь возле примерочной, разводил руки в стороны, подгоняя работниц заведения. Рядом с ним стоял его сын, который нервно встрепывал волосы на голове, что были зализаны лаком. В спешке все были на нервах, скидывая поочередно свою злобу на окружающих. Эту семью знали очень многие в городе, будучи имея хорошие деньги. Они находились в магазине для высшего класса, который отличался превосходной репутацией, а уж деньги тут были на первом месте. Если ты перевозишь их вагонами, тебя уважают и готовы бегать с вешалками хоть целый день.
- Пап, ты же знаешь, насколько я терпеть не могу эту дешевую клоунаду! Убери от меня этих идиоток!.. Пошли вон от меня! Не одену я этот чертов костюм! - чуть ли не разрывая на себе пиджак, кричал парень. Карие глаза то и дело сужали зрачки в коктейле чувств и злобы. Он не знал, что такое ходить по театрам, а уж тем более просиживать там пол дня. С самого детства его не привили к такой манере, а теперь всей семьей жалеют, не считая, конечно, младшего поколения. Филипп сжал кулаки и подойдя вплотную, заломил его руку назад.
- Не смей так говорить со мной... Я не мамочка тебе, церемониться не буду. Либо ты дашь милым девушкам одеть на тебя костюм, либо я надену его сам! И не заставляй меня совершать глупостей! - Филипп пытался убедить сына изо всех сил, такого не поддающего наказам, но его поразил ответ.
- Так уж и быть, папаша! Ты получишь своё! Одевайте на меня это уродство! Хоть мы и хорошенько заплатим, но вы будете знать, что ваши костюмы полный отстой! Хуже просто не бывает!.. - вырывая руку из отцовских ладоней, он закричал на весь зал. Брови его сошлись вместе, а глаза выдавали целую картину.  - Долбаная хренотень! - люди, выбиравшие одежду, ошарашенно и в то же время с обвинениями посмотрели на семью из двух человек, и после минутной тишины все сделали вид, что ничего не произошло...

                                             ***
Я проснулся от звонка мобильного телефона, что безжалостно надрывался в кармане теплой куртки. Повернув голову в бок, предо мной предстала наполовину перевернутая комната. Я видел ножки кровати, а также  шкаф, кресло и столик - все казалось нереальным. В голову никак не могли прийти разумные вещи, а уж тем более додуматься, где мне угораздило уснуть, не сразу хватило ума.
- Кхм..Что это такое? - с угрюмым лицом я протер указательным и большим пальцем глаза и понял, что нахожусь на полу. В жизни так не хотелось не взять телефон, но понимая, что это звонит Анна, мне приходилось. Мышцы моих рук и ног жутко болели после нагрузки, и ориентация в пространстве не очень напоминала трезвого человека. Не удивляйтесь, с утра со мной такое происходит довольно-таки часто. Особенно если это выходные, когда у тебя есть целый день, чтобы провести его в актовом зале. Балет - это дело очень меткое, если ты им занимаешься, приходиться терпеть столько боли, о которой люди этим не занимающиеся даже не подозревают. Проходя босыми ногами по паркету, мне стало жутко холодно. На улице всё замело снегом настолько, что выйти за дверь, наверное, было бы нереальным, если только с большущей лопатой в руках.
- Я слушаю... - оказавшись в коридоре, я выудил телефон из куртки и прислонил его к уху, ожидая услышать вопрос, как у меня дела.
- Доброе утро, Билл. Не хотелось тебя будить в воскресенье, но увы, сегодня твое отчетное выступление... - медленно и понятно начала объяснять мне Ан, а я с каждым сказанным словом всё шире открывал рот.
- Но...
- Послушай, мы сами не рассчитывали, но Мистер Генри назначил именно сегодня. Возможно, так он хочет проверить подготовленность ребят... - сам Генри хочет, чтобы мы выступали сегодня? Мне кажется, я потерял надежду на победу в считанные секунды, сердце упало в пятки, а я проваливался в пол. - Приезжай через пару часов, нам нужно отрепетировать. София тоже пришла в шок, но отказаться от указа нашего начальника мы не можем. Ты всё и сам прекрасно понимаешь, Билл... -
я завис на долю секунд, мне казалось, что воздух проходит мимо меня, словно я не могу дышать. Нам были обязаны дать еще неделю подготовки до праздничного выступления. Я совсем не понимал, почему Генри Шольц так резко сообщил о нашем выступлении сегодня. Да, для людей это будет просто шоу, но для нас это борьба за победу, призами которых является работа не только в Германии, но и в других странах.
- Всё хорошо дорогой. Это всего лишь балет. Отключаюсь... - гудки. Я вышел из реальности и ничего вокруг себя не слышал. Могу сказать, что с трубкой в руках целый час я стою впервые. Если вы подумаете, что я похож на психа, или спросите, почему стою на месте, у меня будет только один ответ: - Я не знаю, что мне делать!

Отредактировано Loony Lime (2012-09-13 20:23:10)