Да, против себя не попрешь)) Ему время нужно, а потом он засунет свои сомнения подальше...

Глава 11
Последующие дни в Италии протекали спокойно. Хотя, братьям пришлось задержаться в стране на месяц, так как Билл выступал потерпевшим по делу Де Сантиса. Но опять же, благодаря стараниям Густава, все сроки были сокращены до минимума. И теперь самолет парил над Лейпцигом, небо которого затянули тяжелые осенние тучи.
Наконец, объявили посадку и уже через час Каулитцы ловили такси. Зайдя в здание аэропорта Том подумал что воздушный транспорт – это, конечно, замечательно, но всё же стоит избегать лишней возможности им пользоваться. Свое здоровье и здоровье брата оказалось дороже подобного рода заграничных поездок.
Вдохнув воздух родной Германии, Том уложил чемоданы Билла и свою сумку в багажник машины, называя водителю адрес.
Всю дорогу парни внимательно смотрели в окно, словно впервые оказались в этом городе. За время их «отдыха» мало что изменилось, однако, Том отметил, что появился новый клуб, а Биллу приглянулись недавно открытые бутики в торговом центре.
Дом встретил Каулитцев гробовой тишиной. Родители, судя по всему, были на работе, и встречать братьев было некому.
- До-о-ом! – восторженно прокричал Билл, бегая по первому этажу и заглядывая в каждый уголок – не изменилось ли чего?! Нет, не изменилось. Лишь фотография всей семьи немного покосилась на стене и беспорядочно разбросана одежда. Вильгельм бережно поправил рамку с фото, протирая стекло от пыли рукавом водолазки. «Интересно, за полтора месяца хоть кто-нибудь удосужился прибраться в доме?» – подумал он. Хотя, в таком хаотичном беспорядке было что-то родное и теплое – во всем этом вся их мама, которая, не смотря на всю свою безграничную любовь к сыновьям, ни разу в жизни не стояла у плиты и не притрагивалась к половой тряпке.
Том же сразу поднялся наверх, к себе. Раскладывая вещи по своим прежним местам, он прокручивал в голове ситуацию с Биллом. Ему вдруг стало противно от самого себя и от того, что он испытывает к брату. Сейчас почему-то не было сомнений – то, что он чувствует к Биллу – любовь. Вернее, он окончательно убедился в этом. Теперь «на повестке дня» стоял другой вопрос – а как сообщить об этом родителям и друзьям? Если от единственного лучшего и самого дорогого друга и можно было получить понимание, как быть с остальными? По сути, компания, в которой Том был кем-то вроде заводилы и самым желанным парнем, общалась с ним лишь из-за его независимости от мнения других и популярности практически во всем городе. Для Томаса и тех, кто с ним, всегда открыты дороги в самые элитные клубы города, вокруг него постоянно крутятся симпатичные девицы и иногда он позволяет себе поделиться ими с друзьями. И он действительно не завит от чужого мнения, но почему-то именно сейчас его мучил вопрос «А что подумают другие?»
От размышлений старшего Каулитца отвлек звонок телефона. Не успел он включить мобильный, и его телефон, после полуторамесячного перерыва, снова разрывается любимой мелодией.
- Привет, Томми! – послышался радостный голос Бриджит, как только он нажал кнопку приема вызова. Бридж – его давняя знакомая, безуспешно пытавшаяся привязать парня к себе не только «дружеским» сексом, но и чем-то большим, вроде серьезных отношений. Однако дальше перепиха в пьяном тумане у них не заходило.
- Здравствуй, Бридж.
- Том! Почему ты не отвечал на мои звонки? Я больше месяца не могла дозвониться! Ты меня игнорируешь! – констатировала факт девушка. Её голос был капризным и обиженным. Том уже представлял, как нижняя губка выпячена вперед.
- Прости, я был в Италии. Телефон отключал.
- Ох, ну над твоим прощением мне нужно подумать… Как насчет пригласить меня в кафе в качестве извинений? – теперь же Бриджит кокетливо обращалась к Тому, искренне надеясь, что парень ей не откажет.
- Извини, Бриджи. В ближайшее время никак. Нужно заняться учебой, скоро зачеты… Может, через месяц?
- Хорошо, Томми… пока! – знакомая Тома огорченно вздохнула и сбросила вызов.

Жизнь текла своим чередом, дни сменяли друг друга, а часы, которые братья провели вместе, можно было сосчитать по пальцам и смело занести в Красную книгу. Оба Каулитца погрязли в учебе – сказалось долгое отсутствие. И если ребята из группы за прошедшее время сдружились, то парням пришлось потрудиться, чтобы вклиниться в уже сформировавшуюся компанию. Билл вызывал нездоровый интерес у молодых людей, а потому он старательно избегал их общества.
Профилирующие предметы давались близнецам довольно легко, а вот над общеобразовательными пришлось потрудиться. Заседая в библиотеках или своих комнатах, у Каулитцев физически не хватало сил даже говорить, не то чтобы дойти до комнат друг друга. И так каждый день. Ложиться под утро, рано вставать, ползти до остановки и ехать в битком набитом автобусе до универа. Каждую неделю Том и Билл жили от выходных до выходных, желая в эти дни лишь одного – выспаться.

Но, время неумолимо быстро бежит, как песок сыплется сквозь пальцы, оставляя на них лишь пыль. Трудные времена закончилось, зачеты и экзамены были успешно сданы и можно, наконец, расслабиться. Только вот близнецы понимали слово «расслабиться» по-разному. Для Вильгельма это прогулки по городу, просмотр фильмов с друзьями, посещение различны выставок, полное ощущение свободы и независимости, чувство, что никуда не нужно спешить и что-то делать по срокам. Томас же под этим словом понимал клубы и алкоголь, девушек и друзей…
Бесспорно, его мировоззрение менялось, но он был не готов отказаться от привычной жизни. Расслабляясь «по-своему» братья не заметили, как снова отдалились друг от друга. То, к чему они пришли в Италии, незаметно улетучивалось, растворялось в неизвестности.
В один из выходных Вильгельм пришел домой счастливее обычного. Он буквально сиял – еще бы, – ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться.
- Что такой довольный? – с насмешкой поинтересовался Том, когда его близнец вошел в гостиную.
- Мне предложили стажировку во Франции! Год! Ты представляешь! Целый год я буду жить в этой удивительной стране, общаться с людьми на необычайно красивом языке…
- Жрать лягушек… – бесцеремонно перебил старший.
- Завидуй молча, – шутливо крикнул Билл и окрыленный своим везеньем помчался наверх.

- Билли, солнышко, ты все вещи взял? – заботливо осведомилась мама близнецов.
- Да, мам, всё взял.
- Ну, вы тогда с Томкой прощайтесь, и папа отвезет тебя в аэропорт.
- Хорошо. – фрау Каулитц закрыла за собой дверь и спустилась вниз к мужу.
- Вот ты и бросаешь меня… – грустно констатировал факт Томас.
- Брось, Том, всего год. И, к тому же, ты можешь приезжать ко мне.
- Не думаю, что это хорошая идея…
- Том, а что это было тогда, в Италии? – тихо и очень неуверенно спросил Билл. На самом деле его уже давно мучил этот вопрос, но он все не решался его задать. Сейчас, когда он уезжает и терять нечего, брюнет все же сделал это. И, как бы ему не хотелось учиться во Франции, Вильгельму будет нехватать этих прекрасных глаз, черных брейдов, за которые он так любит дергать Тома, невероятно красивой и необъяснимо притягательной улыбки… ему будет нехватать всего Тома, от кончиков ресниц до шершавых от игры на гитаре подушечек пальцев.
- Я… не знаю… всё так сложно и неправильно. Ты мне нравишься, Билл. Не как брат… Но я не смогу принять то, что влюблен в родного брата.
- Хорошо, Том… Помнишь слова, которые ты мне однажды сказал? «Живи секундой». Так почему бы тебе не жить под этим девизом? Живи секундой. Одно мгновение может изменить твое существование. Судьба уже давно уготовила тебе роль в чьей-то жизни. Твоя задача быть с ней на одной волне и наслаждаться настоящим. Скажи, может быть так, что Судьба уготовила тебе роль именно в моей жизни?
Том молчал. Жить секундой. А ведь Билл прав…
Живи секундой…
Пухлые губы Тома осторожно накрыли губы Вильгельма, трепетно целуя их. Мягкий язычок пробрался в рот, одаривая невероятно приятными ласками. Ничего не существовало вокруг. Время остановилось. Наступила полная тишина, нарушаемая дыханием и тихими стонами Каулитцев. Минуты наслаждения длились недолго – Билл отстранился первым.
- Том… что… это… – тяжело дыша, попытался спросить он.
- Я не должен был… черт! Это неправильно… аморально… нас не поймут. Лучше забудь меня, Билл. Найди себе парня, а лучше девушку, будь счастлив. У нас нет будущего… Прощай! – поцеловав близнеца в щеку Том вышел из комнаты и прошел в кабинет отца, окна которого выходили во двор дома. Он прекрасно понимал что, возможно, в последний раз видит брата, в последний раз целует его… Как бы ни было больно, Том решил – отъезд Билла – прекрасный повод устроить свою личную жизнь и попытаться забыть своего любимого младшего. Да, он искренне поверил, что забудет того, от чьего голоса его тело словно прошибает электрический разряд; чей взгляд может выразить гораздо больше, чем обычные слова; чья красота заставляет любоваться и бояться одновременно. Он сможет. Забудет. Потом… А сейчас он подойдет к окну и посмотрит в последний раз на своего… нет, уже не своего Билла.
Вильгельм с сожалением сел в машину, окинув в последний раз взглядом дом. Здесь прошло всё его детство. Он никогда не уезжал на такое длительное время, и, несмотря на радость от предстоящей поездки, парню казалось, что он покидает родное место навсегда. Навсегда оставляет родных людей, частичку себя.
Последний раз посмотрев в окно, в котором четко был виден силуэт Тома, Билл одними губами произнес: «Судьбы не бывает… Фаталисты не в моде. Так думаю не я, не люди, так считаешь ты…»
Прикуривая очередную сигарету, Томас сидел в кресле, обтянутом натуральной кожей. В голове творился хаос. Мысли судорожно разбегались. Было настолько плевать на окружающий мир, что в какое-то мгновенье показалось, что нервным узлам обрубили концы. И всё вроде бы просто и так, как хотел сам Том – Билл уехал, теперь можно забыть о его существовании. Но нет… В душе царили пустота и холод. Словно кто-то специально заморозил всё нутро, и теперь не ясно, когда наступит оттепель.
Ничего не соображая, Том машинально набрал номер давней знакомой.
- Том? Что-то случилось? Ты, кстати, помнишь о том, что должен мне? – зазвучал счастливый голос Бридж. «Хоть кто-то счастлив» – с грустью подумал парень.
- Да, помню… Бриджи, ты… будешь моей… девушкой?

Фаталист - человек, верящий в неотвратимость судьбы, предопределение. (с) Википедия

Глава 12
Полгода пролетели как один день. Как один кошмарно долго тянущийся день. Однообразный, скучный и до боли непереносимый. Время стремительно ускорило бег в реальности, но в мыслях Тома оно остановилось. Совсем. В голове прочно обосновался Билл. Везде Билл. Идя по улице Том искал глазами Билла, с надеждой озираясь по сторонам. В каждом прохожем он пытался узнать его, цепляясь взглядом даже в совершенно непохожих людей. Парень сломя голову несся к телефону, когда тот начинал разрываться знакомой мелодией, ожидая, что услышит Билла, его родной, любимый и до боли знакомый голос. Но все люди были не теми, а звонки ненужными и раздражающими.
Почему? Почему он позволил ему уехать? Почему в тот день не запретил себе позвонить Бриджит? Почему до сих пор не прогнал ее из своего дома и жизни? Сотни «почему», на которые Томас никак не мог найти ответ. Лишь одна мысль грела его измотавшийся разум – скоро, совсем скоро приедет Билл. Буквально месяц и он скажет ему всё-всё, что накопилось за это долгое время. Обязательно скажет. А пока… нужно перенести недели ожидания. И он сможет. Терпел же как-то шесть месяцев, значит, потерпит еще один.
- Томми! – радостно прощебетала спустившаяся в гостиную Бриджит. Выглядела она замечательно. Жаль, что внешность так обманчива. В который раз Том убедился в этом. Вот уже полгода это милое и хрупкое создание беспрестанно треплет нервы своему парню. Том ненавидел Бриджит с её ужасной ревностью и необъяснимой склонностью к скандалам. Шаг в сторону без её ведома карался громкими криками и разбором полетов до утра. Она словно энергетический вампир высасывала из Томаса силы. Он стал похож на тень – худой, бледный, погруженный в свой внутренний мир. Естественно, о нем почти все забыли. Густав, который был в курсе всех событий, недоумевал: почему друг не может просто послать девушку в известном всем направлении? Этот же вопрос он часто задавал самому Каулитцу, но тот отвечал уже заученным текстом: «Она хоть как-то помогает отвлечься от мыслей о Билле». В конце концов, Бридж действительно любила его, несмотря на постоянные ссоры и оскорбления друг друга.
Том врал ей, постоянно врал. Он говорил «люблю», думая о Билле. Он целовал девушку, представляя Билла. Он засыпал с мыслью о Билле. Улыбался во сне, когда тот снился ему, а Бридж полагала, что возлюбленный думает о ней даже ночью. Поначалу она окружила Тома заботой, любовью и действительно помогала справиться с одиночеством. С переездом Бриджит в дом Тома, отношения пары испортились. Родители, не выдерживая присутствия этой особы в своём доме, сначала пытались выжить ее, но в итоге сами съехали в квартиру, которую хотели подарить сыновьям, чтобы те жили отдельно от родительского гнезда. Находясь в довольно обширном пространстве вдвоем, Том и Бриджит не утруждали себя поисками причин для ссор – они рождались буквально из ничего. То чашка Бриджи стояла не в том месте, то Том разбросал вещи, то он закрылся в библиотеке, и девушка сбилась с ног, прежде чем найти его. В общем-то, эти обычные рядовые ситуации сильно влияли на парня, выбивая его из жизненной колеи, в которой в последнее время все шло по накатанной.
- Что, Бридж?
- Мы едем к моей маме! – парень потер виски и устало выдохнул. Что он ненавидел – так это еженедельные визиты к фрау Кляйн.
- Слушай, а можно в этот раз без меня? Я очень устал. Ты же знаешь, как много нам задают в универе.
- Том, ты же понимаешь, что не сможешь постоянно отнекиваться, прикрываясь учебой! – уже почти кричала девушка.
- Успокойся. Почему мы не можем спокойно все обсудить? Бриджит, мне не нравятся наши регулярные поездки к твоей маме. Это очень… раздражает и отнимает кучу сил и времени.
- Мы не ходили никуда лет сто! Так мы хоть чуть-чуть бываем вместе!
- Не преувеличивай. Например… – старший Каулитц задумался, вспоминая, когда они с Бриджит ходили куда-то вместе в последний раз. Но память заботливо стерла эти моменты. Вернее, их просто не было.
- Вот именно! Мы уже три месяца никуда не ходим, толком не общаемся, да что я говорю, мы даже не спим вместе! По-твоему твои ночевки то у Густава, то у мамы, то в соседней комнате нормальны? По-твоему то, что ты пьешь и куришь до посинения – нормально? Тебе не кажется, что необходимо что-то менять? – взорвалась девушка. «Снова скандал…» – обреченно подумал Том и, молча развернувшись, ушел наверх.
Спиной он чувствовал, как Бриджит испепеляет его взглядом, но так же он чувствовал, как миниатюрная девушка крадется за ним, словно кошка мягко ступая на паркет. Не найдя более подходящего места уединения, чем комната брата, Томас смело зашел в нее. За шесть месяцев ничего не изменилось. Совсем.
Подумать только, он ни разу не заходил сюда после отъезда Билла. Сейчас же, какая-то неведомая сила звала и тянула туда.
Закрывшись в обители близнеца, Каулитц стал внимательно рассматривать комнату. Обстановка была очень схожа с его, лишь добавлены некоторые «авторские» детали, которые придавали особую изюминку и уникальность. Они очаровывали, заставляя улыбаться. И Том улыбался. Искренне. Впервые за последнее время. Атмосфера, насквозь пропитанная братом, по-особенному влияла на парня. Казалось, что в воздухе витает аромат малиновой пены для ванн и едва уловимый запах клевера. Том словно приблизился к Вильгельму. Лишь на секунду…
Со стуком в дверь Бриджит все исчезло, словно мираж. Том кинул взгляд на дверь. О, если бы через преграду можно было убить взглядом! Наверняка, от девушки осталась бы горстка пепла, не более.
- Том, прости меня… Наши отношения идут на спад. Я очень люблю тебя и боюсь потерять.
Но Том молчал. Да и что сказать? Как он любит ее? Как не может без нее жить? Но ведь это не правда. Сегодня парень решил, что не будет больше врать Бриджит. Он просто напросто убьет ее своим безразличием, и она сама уйдет.
- Томми, пожалуйста, не молчи… – сквозь слезы прошептала девушка.
- Тебе лучше уйти. Я хочу побыть один… – холодным голосом произнес парень. Нет, не холодным – ледяным. Бридж почувствовала, как побежали по коже мурашки, да и Каулитц явно не ожидал от себя такого. Расплакавшись еще сильнее, она спустилась вниз и, захватив ключи от машины, поехала к маме.
Том же, приступил к дальнейшему осмотру комнаты, но ни запаха Билла, ни его самого, не чувствовал.
Стену, с нежно-кремовыми обоями заботливо украшала картина, написанная Биллом в Италии. Она завораживала своей яркостью и удивительной красотой. Казалось, этот пейзаж во стократ прекраснее самого места. На письменном столе всё аккуратно разложено по местам, идеально чисто, ни единой пылинки (Том поразился – кто содержит комнату в таком порядке?). Выдвинув ящик комода, парень обнаружил там завал различных фото, тетрадей, альбомов. Вытащив всё содержимое и разложив его на кровати, Томас принялся осторожно, словно прикасается к чему-то священному, рассматривать «находки».
Огромное впечатление на него оказали фотографии, где Билл незаметно для самого Тома фотографировал его. На обороте каждой фото аккуратным, убористым почерком были написаны красивые строчки, как понял парень – из стихов, возможно даже собственного сочинения. В каждое слово было вложено столько заботы, трепетности; каждая буква была особенной – витиеватой; каждый завиток уникален, единственен. 
Следующим объектом внимания старшего Каулитца стал старенький потрепанный альбомчик, что содержал ранние и более поздние рисунки Билла. И снова каждый подписан определенной строчкой. Особенно в память врезалось «Живи этой секундой». А ведь об этом Билл говорил перед отъездом. Эту фразу Том сказал когда-то очень давно, еще в школе. Пронеся эти слова сквозь время, Билл подписал ей одну из своих последних работ – песочные часы, песчинки которых беззаботно сыплются в неизвестность. Каждая деталь была очень четко прорисована, тона выбраны мягкие, теплые, а линии и переходы красок плавные, едва заметные.
Но особенно заинтересовала Томаса тетрадь. Казалось бы, ничего особенного –  всё те же строчки, слова, витиеватые буковки, рисунки на полях… Но на некоторых страницах брюнет рисовал близнеца, подписывая работы, так же как и остальные. И почему-то стало нестерпимо приятно и легко – в этих словах было столько нежности и чувственности, что Тому стало стыдно за свои сомнения в отношении брата к нему.
Мысль о том, что Билл подписывает абсолютно каждый рисунок, не давала парню покоя. После некоторых размышлений, он все же решил посмотреть, как Вильгельм подписал пейзаж итальянской местности. Не теряя времени, молодой человек снял картину со стены. Какого же было его удивление, когда на обороте он увидел несколько вставленных в края рамки писем. Писем из Италии. Невзирая на правила этикета, Томас извлек содержимое из первого конверта. И снова он удивился и порадовался своему везению – написано на немецком языке, лишь адресат и отправитель были указаны на итальянском.
«Здравствуй, мой дорогой и недосягаемый Вильгельм.
Билли, прости меня. Я очень хочу, чтобы ваши отношения с братом наладились, ведь ты его любишь. Не бегай от своего счастья, больше его ты не обретешь ни с одним человеком. Я хотел тебя приручить, но видишь, как оно вышло. Мне вовсе не хотелось, чтобы ты стал одной из моих жертв, я действительно полюбил тебя. Так же сильно, как ты любишь Тома, поэтому, думаю, ты поймешь меня.
Теперь я в тюрьме, и не спорю, что получил по заслугам. Если бы твой братик был менее любопытный и не нашел наркотики… Если бы не его связи… Клянусь, я сделал бы все, чтобы ты полюбил меня, забыл Томаса! Ты бы купался в любви и подарках! Ты был бы для меня всем…
Но меня нет, а рядом с тобой старший брат.
Как-то всё несвязно и бестолково получается, я никогда не умел красиво излагать мысли. Ну да неважно. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь простить. Меня.
Вот и все. Береги себя, ты уникальный парень…
С любовью, Феличе»
Том еще раз пробежал глазами по строчкам. С любовью… Де Сантис любит Билла? Он пишет ему? Интересно, а Билл отвечает? Тысячи вопросов мелькали в голове. В сознании загорелся огонек. Огонек ревности. Как этот мужчина, который причинил столько боли и обиды его младшему братику смеет писать письма?! Как он вообще смеет появляться в их жизни спустя столько времени?!
Сложив заветные тетради и альбомчики по ящикам, а письма, которые хотелось сжечь, на прежнее место, Том вышел из комнаты.
Мобильный телефон противно запищал, вырывая Томаса из своих мыслей. Мама. Чуть ли не единственный человек, которого он рад слышать всегда. Абсолютно.
- Том, сынок, мы за Биллом в аэропорт, а после заедем за тобой и поедем к нам. Очень прошу, не бери с собой свою драгоценную пассию, она испортит вечер! –  мама Томаса никогда не любила Бриджит. Девушка так хотела понравиться матери своего парня, что не замечала, какой слащавой и надоедливой становится в её обществе. А теперь, когда она стала девушкой ее сына и переехала к нему, фрау Каулитц открыто выражала свое недовольство на ее счет. Герр Каулитц и Густав очень уважали женщину за это, так как сами были не в восторге от выбора Тома. Похоже, все недовольны Бриджит, одному Томасу все равно, он уже давно знает, с кем на самом деле был бы счастлив.
- Билла? Он же должен вернуться через месяц?
- Обстоятельства изменились. Поэтому сегодня мы встречаем Вильгельма. И будет он жить с тобой в доме.
- Я живу не один… – вяло запротестовал парень.
- Она для тебя дороже родного брата?
- Нет, что ты! Но…
- Вот и все! Вильгельм живет с вами! Не обсуждается!
- Хорошо, мам, – выдохнул Том, – Когда вы приедете?
- Думаю… через два часа. Да, точно! Все, через два часа мы у тебя.
- Жду.

Чертовы пробки! Вот уже на целый час оттянута встреча с Томом. Билл буквально сходил с ума. Живя с парнем, как его и просил брат, Вильгельм чувствовал себя последней сволочью и предателем. Но и ведь Том не один… Мама часто упоминала в разговоре некую Бриджит Кляйн. Фрау Каулитц была уверенна – эта девушка погубит сына.
Марсель долго добивался Вильгельма, окружал вниманием, дарил подарки, устраивал сюрпризы. Билл сдался ему спустя два месяца после знакомства. Парень сразу предупредил – у него за плечами тяжелое прошлое и не стоит напоминать о нем глупыми расспросами. Марсель все понял. Он учил жить Билла по-новому. Без брата и мыслей о нем. Запрещал пить, курить, укладывал спать, напевая мелодичные французские песни. Он обещал Биллу красивую жизнь, шикарную квартиру, машины, все самое лучшее. Марсель сам обещал быть лучшим. Он и был им – так считали абсолютно все, но для Вильгельма лучшим всегда являлся, и будет являться только один человек – Том. Билл был очень благодарен Марселю за заботу. Но ему хотелось лишь одного – свернуться калачиком у него на коленях и сдохнуть, с мыслями о Томе, мечтами о нем, с его именем на губах… Именно поэтому, перед возвращением в Германию он сказал молодому человеку о разрыве отношений.
Братья мечтали о встрече, понимая, что это бессмысленно, однако утешали себя тем, что человек должен мечтать – так он видит смысл жить дальше. И действительно, чувствуя боль друг друга, они жили, стараясь создавать иллюзию благополучия, хотя бы на людях. Каулитцы прекрасно понимали – для окружающих важна улыбка, без нее в глазах других ты ничто. Никого не волнуют чужие проблемы. Так было и будет всегда. В этом, наверное, проблема человеческого общества.
- Пап, ну что там? – в очередной раз спросил Билл, нервно теребя воротник наутюженной рубашки.
- Боюсь, еще на час минимум.
- Далеко до дома?
- Что, забыл, где живешь? Эх, совсем ты, Билл, изменился в этой своей Франции…
- Это нормально, пап. Все люди меняются. А почему Том не поехал меня встречать?
- Понимаешь, Билл... – вступила в разговор фрау Каулитц, – После того, как ты уехал, Тома как подменили. Эта Бриджит точно высасывает из него кровь! Я имела честь общаться с ее мамашей, такая же, как и дочурка – вот уж семейство! Ты не удивляйся когда брата увидишь. Он похудел сильно, бледный стал, неразговорчивый, нервный… Живет буквально на одних сигаретах и алкоголе, иногда разбавляя кофе. И, мне кажется, ты сейчас необходим ему, как никогда. Поговори с ним, а? Может, тебя он послушает и порвет с этой девицей? Я уже и через друзей, и сама говорить пыталась – все бестолку.
- Поговорю, мам. Обязательно поговорю. Пап, останови здесь. До дома не далеко, добегу. И позвоните Тому, скажите, что стоите в пробке и это надолго.
Машина затормозила, и из нее выскочил парень. Сшибая все на своем пути, не замечая прохожих и здоровающихся знакомых, он бежал. Бежал… казалось, до дома так близко. Но эти несчастные пару километров показались вечностью. Наконец, оказавшись у порога родного дома, Вильгельм позвонил в звонок. Спустя несколько минут послышались шаги. Дверь открылась, и перед ним предстал брат… близнец… Близнец ли? Бледное, покрытое темной щетиной, осунувшееся лицо, темные синяки под глазами, совершенно отсутствующий взгляд и темные брейды, потерявшие былую привлекательность и игривость. Теперь они были похожи на старые, измученные временем веревки. Худощавое тело, одежда на котором болтается сильнее обычного. Все, как говорила мама, только хуже. И… неужели это Том? Неужели до такого состояния его довела эта Бриджит? Нет, если действительно она – ей не жить!
- Том? – еле проговорил Билл. Ему не ответили. Просто схватили за тонкое запястье и толкнули в дом. Парни смотрели друг в другу в глаза. Теперь, во взгляде Томаса появилась жизнь. Жизнь, а не существование! Вильгельм не выдержал первым. Накрыл своими губами губы брата, осторожно и ласково играя с ними. Весь поцелуй состоял из нежности и любви. Трепетности и аккуратности. Они боялись спугнуть друг друга, словно бабочку с цветка. В этот поцелуй было вложено море эмоций, чувств, слов, что накопились за время разлуки. Этот поцелуй был всем… И длился он вечность. Их вечность.

Отредактировано Death. (2012-04-12 18:39:47)

Я наконец-то с нормального интернета! Так что, остальные главы будут систематически раз в день)
Да, чувство правда знакомое. На тот момент, когда я писала, у самой такое было.
Спасибо большое! Я рада, что нравится)))

Просто мама близнецов не хочет, что бы между парнями кто-то стоял. Ну, естественно в том плане, что отношения только восстановились... ))) Все как-то спокойней переносят, когда у кого-то из парней появляется парень, нежели девушка Инстинкты слэшера что ли?..)))

Устранение "преграды" предоставим Биллу
Как мне сказала знакомая девчонка: "Я не могу читать гет, я ревную!")))) Эх, а я ведь сама начинала с гета х)
Ну, ревность - ревностью, но понимать нужно, что рано или поздно у парней кто-то реально появился. Но все равно, читать гет я не могу. Не то, как-то. Сказывается еще, что в большинстве случаев девушки пишут "Марти сью", а я не люблю подобное. Есть только 2 фанфика и одна трилогия, из всего существующего ассортимента, которые мне нравятся в этом жанре) А вообще, слэш - и только

Я буду рада, если у них кто-то появится) Но писать я предпочитаю больше про их любовь, независимо от их родственных и прочих связей)))
Да, кину сейчас еще главу)