Глава 2

Люди, толкаясь, спускались по сымитированному стюардессами и пилотами трапу. Недалеко от самолёта толпились люди. Билл и Том примкнули к ним. За время полёта Каулитцы не обронили ни слова.
После недавнего дождя свежо и довольно прохладно.
- Билл… – наконец заговорил Том. Он вздрогнул. Голос брата звучал тихо, приглушённо, будто издалека, с долей волнения.
- Что, Том? – едва слышно спросил Билл. В груди что-то защемило. От одного слова, произнесённого братом, у него перехватило дыхание. Он просто захлёбывался в эмоциях, вызванных одной репликой. Казалось, он не может говорить.
- Ты не замёрз? – заботливо спросил Том, – В одной майке вышел…
- Чуть-чуть… – робко ответил парень и обхватил себя руками за плечи, уже покрывшиеся мурашками. Старший накинул на него свою толстовку. Младший благодарно кивнул и придвинулся к брату. Так близко. Новая волна ощущений накрыла Билла с ног до головы. Он очень давно не испытывал таких странных чувств. Том улыбнулся. Улыбнулся ему, Биллу. Казалось бы, нет ничего обыденнее улыбки и слов брата, обращённых к тебе. Но для обоих Каулитцев всё это было словно впервые. Каждый жест, каждый взгляд, каждое мимолётное прикосновение. Билл отзеркалил улыбку. Тома охватили те самые непонятные чувства, что испытывал его близнец минуту назад. Было невообразимо приятно осознавать, что между ними наладился какой-никакой контакт, а «стена» переживает не лучшие времена.
Подошла обворожительная девушка в чёрном строгом костюме с симпатичным красным платочком на шее – стюардесса.
- Уважаемые пассажиры! – начала она на немецком, а затем повторила ту же фразу на английском, – Через два часа за Вами приедет трансфер, и Вы отправитесь в Рим. За доставленные неудобства, наша авиакомпания обязуется предоставить Вам моральную компенсацию.
Толпа зашушукалась. Конечно, никто не откажется от вознаграждения, тем более денежного. Билл и Том, не обратившие внимания на стюардессу и её объявление, пошли осматривать местность. Совсем невысокие холмы, покрытые зёленой травой, а где-то в дали горы с заснеженными вершинами. Недалеко виднелся небольшой белый дом, с серыми треугольными крышами, похожими на башенки. Очень красиво. Младший уже представлял, как этот пейзаж будет выглядеть на бумаге. Он позволил разгуляться фантазии до того, что мозг выдавал картинки, как они с Томом обживают этот одинокий домик.
- Красиво… – воодушевлённо протянул он, – эх, если бы было возможно тут остаться… – Билл покосился на Тома, ожидая реакции. В глубине души он надеялся, что брат предложит здесь остаться. Но Том не разделял мнения близнеца. Ему хотелось в крупный город, с клубами, барами, ресторанами. Он уже представлял, как «снимает» очередную девушку. В его «коллекции» немало достижений: француженки, англичанки, испанки, украинки, русские и, конечно, немки. Дело в том, что это его хобби – добавлять в свою копилку по одной девушки от каждой страны, где побывал. За последние два года он посетил более пяти стран. И безумно гордился этим. А сейчас, у него есть шанс развлечься с очень красивыми и фигуристыми итальянками. Но как только Том взглянул на брата, понял: он не может ему отказать. «Это безумие» – думал он. «Ты же хочешь наладить отношения с братом, шансов гораздо больше, если вы останетесь один на один». А ещё, Том не понимал: как он вообще согласился на эту поездку? Если бы не его увлекательное хобби, не гулял бы он сейчас здесь, с Биллом, и не рассматривал башенки. Ради своего странного увлечения старший Каулитц был согласен на общество брата, хотя не представлял, как будет уживаться с человеком, общения с которым он избегает даже дома, и чтобы лишний раз не встречаться с ним, ужинает в своей комнате. Избегал… когда там, в самолёте, объявили о неполадках, он вдруг стал бояться. Не за себя, за него, Билла… Трудно было представить, что этого яркого, жизнерадостного и слегка наивного человечка больше не станет. А потом Билл вцепился в его руку. Они чувствовали страх, ощущали эмоции и переживания друг друга. Том даже подумал о том, что в случае чего отдаст любую часть себя, лишь бы его младший братик выжил.
- Ты предлагаешь остаться? – Том вопросительно вскинул бровь.
- Это было бы неплохо… – ответил младший, стараясь придать голосу равнодушие. Всё его нутро ликовало. Три недели наедине. Что может быть благоприятнее для того, чтобы пообщаться с братом поближе?! Том думал. Много думал. Он не знал, как поступить: остаться здесь, если это возможно или отдохнуть на славу в компании итальянок? А когда решение было принято, его озадачил другой вопрос: «Что делать с отелем и где тут жить?».
- Хорошо, Билл. Вот что, мы сейчас пойдём к тому домику, – он указал на тот самый коттедж, – узнаем, можно ли там остановиться пожить. Затем, свяжемся с отелем и договоримся, что бы нам перечислили на счёт хотя бы какую-то часть денег за путёвки, нужно же на что-то жить. Считай, что сегодняшний день уйдёт на организационные моменты. Ты согласен?
- Конечно!
- Тогда, идём.
Братья в полном молчании дошли до домика, который обещал стать их обителью на три недели. Том уже сомневался в своём решении. «А что, если мы будем ругаться? А что, если не найдём взаимопонимания? А что, если я пожалею о том, что отказался от итальянок?..» С этими мыслями он не заметил, как они подошли к коттеджу. Вблизи он был необычайно красив и грациозен. «Усадьба» не обнесена забором, поэтому дом открылся гостям во всём своем великолепии. Центральное белое здание с бельведером и венчающими крыши шатрами, коробовыми окнами и лучковыми арками, было довольно простым, тем не менее, выглядело очень изящно и красиво. Его окружали несколько небольших построек, вроде ангаров и беседок. Слева распластался небольшой сад, где под тенью оливковых деревьев, на шезлонге, потягивая какую-то зеленоватую жидкость, лежал мужчина, судя по всему – хозяин столь необычного места. Каулитцы направились к нему.
- Здравствуйте! – начал Том. Мужчина лишь вопросительно взглянул на ребят. Билл тут же опомнился, где они находятся, и заговорил с мужчиной сам, уже на итальянском:
- Скажите, вы хозяин этого дома? – старший вылупился на брата. «Откуда ты знаешь итальянский?» – тихо спросил он у Билла на родном языке. «Ничего особенного, я с детства увлекаюсь языками…» – пожал плечами младший.
- Да, я владелец. Могу вам чем-то помочь?
- Если это возможно. Мы бы хотели снять этот дом на три недели.
- К сожалению, предоставить весь коттедж я не могу, но выделить отдельную комнату – пожалуйста. – Билл перевёл брату то, что сказал мужчина. Том был явно недоволен. «Жить в одной комнате с братом? Только не это!» Но он обещал Биллу, и, почему-то, ему совершенно не хотелось его расстраивать.
- Сколько это будет стоить? – уточнил Билл. Хозяин сказал цену, она вполне устроила парней и они, обещав приехать вечером, отправились к самолёту.

Каулитцам вернули только половину денег, и то, за них пришлось побороться. Если бы не знание Биллом языка, они бы вообще ничего не отбили. И сейчас, парни сидели в поезде, что уносил их в Фьюмичино из невероятно красивого Рима. Оба молчали. В душе Том корил себя за то, что не знает практически ничего о младшем брате. Он даже не знал о его увлечениях. Он попросту не интересовался им. Почему? Ему было больно, ведь когда-то он так хотел наладить отношения, но Билл сам его всегда отталкивал. А потом, что-то внутри него перевернулось, чувство собственного достоинства взяло верх, и Том стал игнорировать брата. Злого, эгоистичного и самолюбивого Билла будто подменили. Он стал нежным, тихим, скромным. Они словно поменялись местами. Конечно, Том жалел о прошлом, хотел всё изменить. Но хочет ли того же Билл? Старший не знал, что его младшего брата мучает тот же вопрос.
Поздно вечером Том и Билл уже обживали свою комнату. По-прежнему молча. Они просто не знали о чём говорить. В то время как Том хотел начать разговор, в дверь постучались.
- Войдите! – крикнули братья одновременно.
- Можно? – осторожно спросил хозяин дома. Билл кивнул, – Я что зашёл-то. Неплохо было бы познакомиться… – мужчина виновато улыбнулся, и протянул руку сначала Тому, а затем Биллу, – синьор Де Сантис, но можно просто по имени – Феличе.
Билл перевел брату сказанное, представился сам, и представил брата. Феличе предложил Биллу спуститься с ним в сад, на прогулку. Парень с удовольствием согласился. Тому стало как-то неприятно от того, что его бросили одного в комнате и тоже решил пройтись. Тем временем его младший брат увлеченно болтал с Феличе. Он оказался приятным собеседником, и мужчина просто не смог не отметить прекрасное знание языка Биллом.
- Почему вы живёте здесь совершенно один?
- Устал от шума, понимаешь? Меня знает почти каждый в городе, и мне это наскучило. Здесь, в одиночестве, уединившись с природой, гораздо комфортнее. Насколько я понял, у вас с Томасом не очень доверительные отношения, а он экстраверт, ему нужно общение. Вот увидишь, отношения с ним наладятся. – Билл выдохнул. Он знает этого мужчину совсем немного, но синьор Де Сантис представился младшему Каулитцу мудрым, хорошо знающим людей человеком.
- Надеюсь. Мне бы этого хотелось. Очень…
- И Том хочет хороших отношений. Несмотря на языковой барьер, за то время, что я наблюдал за ним, понял – он очень скрытный. Мало кто знает его настоящего, если такие люди вообще есть. Если ты хочешь сблизиться с ним, придётся постараться. Непросто заслужить доверие, тем более такого человека, как Томас. Вы такие разные. Ты совершенно другой…
- Мы близнецы.
- Думаешь, я не вижу? – усмехнулся Феличе.
- Родственники говорят, что если бы не знали, никогда не подумали…
- Вашу особую связь видно невооруженным глазом, а родственники просто не хотят видеть в вас общее. Знаешь, я бы хотел помочь тебе наладить с Томом отношения. – Феличе улыбнулся. Его глаза блестели. Он всегда мечтал о детях, но ни одна женщина не смогла подарить ему это счастье. Этот добродушный мужчина очень хотел, что бы эти три недели стали переломными в жизни близнецов.
- Спасибо, синьор Де Сантис, вы не представляете, насколько для меня важны ваши слова. Я очень устал. С вашего разрешения, я вас покину.
Синьор только кивнул. Он не переставал удивляться манерам этого юноши. Утонченный, женственный, с невероятно мужественным характером. Для своих восемнадцати он очень смышлен, талантлив и способен.
Билл прогуливался по саду, в котором они с Томом впервые и встретили хозяина. Он сегодня действительно устал. Устал от такого большого количества внимания со стороны брата, от общения с мудрым Феличе, от чужой речи и сегодняшнего дня в целом. Биллу было необъяснимо легко, после разговора с владельцем дома. Какая-то надежда пробудилась, мысли судорожно разбегались.
«Спать!» – громко сказал Билл сам себе и направился в дом.
Тома в комнате не оказалось. Младший Каулитц, хмыкнув, лег в свою кровать.

спасибо)

Глава 3
Утро встретило Билла приветливыми лучами, что стучались в окно. Том мирно спал. Парень улыбнулся этой картине. Как же давно он не видел брата таким. Губы поджаты, ресницы чуть подрагивают, а на лице несколько красных полос от подушки. Билл, ещё раз кинув взгляд на Тома, спустился вниз. Феличе на кухне не оказалось, но на столе был завтрак.
Билл сидел за небольшим столиком из красного дерева и мелкими глотками пил кофе, когда в кухню вошёл Том. Уже одетый, но по-прежнему помятый, взъерошенный, с прищурившимися от света глазами, и легкой улыбкой на губах.
- Доброе утро, Билл.
- Привет.
Том сел рядом с Биллом. Он внимательно изучал его. Такой же взъерошенный и сонный, как и он сам, без макияжа и массивных украшений, настоящий. Вчера, гуляя по округе, старший думал о близнеце. О том, что он не уделял ему внимания, прожигал жизнь в клубах и отелях с малознакомыми девушками, но совершенно не интересовался частью себя. Совесть участливо подкинула мысли о том, что неплохо было бы исправить данное обстоятельство. И, в коем-то веке, Том решил прислушаться к внутреннему голосу, а не идти наперекор.
Билл сделал глоток из чашки и встал, направляясь к раковине плавной, грациозной походкой. «Какой у меня всё-таки красивый брат…» – невольно подумал Том, и нервно сглотнул. С чего это он стал засматриваться на брата? Хотя, не удивительно… с его лебединой величавостью, прекрасной внешностью, манерой общения…
И почему Том совершенно не такой? Он мог поддержать в разговоре далеко не все темы, не знал языков, кроме родного немецкого и английского, который изучал в школе. Его поражало то, как важно брат умеет держаться на людях, ведь дома он ведёт себя по-иному. Так какой же он, его Билл?
- Билл, а давай этот день проведём вместе? – старшему Каулитцу до сих пор было трудно поверить, что он осилил эти слова. Том потупил взгляд, бурча под нос что-то о том, что они могли бы пойти в сад, погулять по холмам, поговорить… Билл выключил воду, медленно повернулся, и вытаращился на близнеца.
- Если ты серьёзно, то я согласен… – кое-как проговорил младший. Снова эти противоречивые чувства: ликование и недоумение. И всё же, что с Томом?
- Тогда иди, одевайся, я посуду сам домою, – бодро известил его Том.
Через пятнадцать минут Билл спустился полностью готовым к предстоящей прогулке. Том удивлённо посмотрел па парня. Пятнадцать минут, и перед ним совершенно другой парень: облегающие спортивные штаны, чёрная борцовка, подчёркивающая светлую кожу, а дредлоки собраны в хвост. Сонный, взъерошенный Билл бесследно исчез. Старший изумлённо открыл рот, не в силах отвести глаз от младшего.
- Том, мы идём? – смущенно спросил близнец.
- Да-да, конечно. Хорошо выглядишь!
Билл пробурчал невнятное «спасибо», одарив брата сияющей улыбкой.
Братья медленно брели по влажной траве, каждый увлечённо рассматривал местность. Особенно Билл. Его глаз уже приметил, какие пейзажи можно нарисовать, где лучше фотографировать, а где можно просто насладиться окружающей природой. Первым тишину нарушил Том:
- Билл, может, постараемся узнать друг друга поближе? Я ведь, практически ничего о тебе не знаю. А ты обо мне?
- Больше, чем ты думаешь. Просто я интересовался тобой, узнавал, спрашивал о тебе у мамы. А ты… ты просто не хотел. – Тома кольнули его слова, было очень неприятно, но самое главное – брат абсолютно прав. От этого на душе становилось ещё паршивее… – Но знаешь, если сейчас ты хочешь восполнить эту утрату – я не буду препятствовать. Не хочу…
Сказать, что Том обрадовался – не сказать вообще ничего. Он не понимал, что с ним случилось, почему его отношение к брату так поменялось, из-за чего он как щенок готов радостно скулить и вилять хвостиком, от одного взгляда на Билла. О чем спросить близнеца? Чем он дышит, чем живёт, кого любит, а кого ненавидит?
Напряжение огромным потоком исходило от них. Казалось, между ними натянули струну, и она вот-вот лопнет. Что-то внутри оборвётся, изменится. В очередной раз. Но когда, наконец, эти перемены приведут к хорошему? Когда они начнут свободно общаться? Когда «стена» рухнет? И рухнет ли она вообще?
- На кого ты пошёл учиться? Чем увлекаешься? – внутри у Тома всё дрожало. Парень не волновался так даже на экзаменах. Билл тоже нервничал. Так странно, при каждой попытке сблизится, братья испытывают дискомфорт, словно это что-то неестественное и ненормальное. Младший жестом пригласил Тома сесть на траву. Старший беззаботно плюхнулся на неё, и его джинсы моментально стали мокрыми. Он поморщился, а Билл победно хихикнул. Ловко скинув с себя ветровку и кинув её на землю, он сел на подстилку.
- На лингвиста. Увлекаюсь языками, музыкой, культурой других стран. Люблю рисовать, фотографировать.
- А ты у меня творческая личность, братик! – заявил Том, отчего Биллу стало неловко. «У меня»… было невыносимо приятно это слышать от любимого человека. Да, именно от любимого. Вильгельму всегда нравилось всё неизвестное. И Том ему нравился. Для него он был тайной, загадкой, которую младший пытался разгадать на протяжении нескольких лет. «У меня»… Билл бы отдал многое, что бы старший брат употреблял это выражение в том смысле, каком ему хочется услышать. Но, этим странным, запретным и от того более сладким желаниям не суждено сбыться.
- Том… а почему ты раньше не пытался наладить со мной отношения?
- Дурак был, – хмыкнул Том, – а если честно – очень хотел… и боялся. Когда я тянулся к тебе – ты был холодным и непоколебимым. Когда относился равнодушно – бегал за мной. Ты играл со мной, моим отношением сам того не подозревая, понимаешь? Мне было больно, меня раздирало – хотелось подойти к тебе, обнять, укрыть своей одеялкой, когда придешь ко мне ночью… как в садике, помнишь? Ты часто приходил ко мне. А помнишь, ты заболел? Мама не разрешала заходить к тебе, и тогда я придумал забираться к тебе через окно. Наверное, люди были в шоке, когда видели, что шестилетний мальчик зимой, в одной пижаме крадётся по карнизу… Мне не хватает того времени. А потом мне надоело. Вот так просто. Я стал заливать душевную боль алкоголем. И знаешь, помогло. Не сразу, конечно. Я привык. Привык отгораживаться от тебя, от друзей. Друзей… у меня их никогда не было. Раньше, мой мир состоял из двух людей: тебя и меня. А когда в моём мире не стало тебя, это был уже не мой мир.
Том закусил губу. Что на него нахлынуло? Почему он выложил всё, что накопилось в душе за 10 лет? Билл улёгся на траву, которая уже высохла под теплым ласковым солнцем. Он мечтательно закрыл глаз, вспоминая, как было здорово. Том, горячее молоко с корицей и их посиделки. Их бесконечные разговоры. О разном: о мультиках, музыке, собачках и кошках и даже о девочках из старшей группы.
Билл очнулся от своих раздумий, когда что-то мягкое прикоснулось к его губам. Чей-то тёплый язычок настойчиво просился в его рот. Парень испуганно распахнул глаза, но когда увидел перед собой Тома, успокоился. Он чуть приподнялся на локтях, что бы брату было удобнее его целовать. Том кончиком языка очерчивал контур пухлых губ близнеца, затем снова стал раздвигать их языком, что бы проникнуть внутрь. Младший послушно открыл ротик, впуская в себя Тома. Его язык исследовал рот Вильгельма, заставляя того тихонько постанывать. Вот он уже обхватывает нижнюю губу брюнета своими и начинает посасывать, доставляя парню, таким образом, удовольствие. Билл подключился к поцелую. Языки братьев переплетались, совершая какой-то необычный ритуальный танец.
Когда дыхания совсем не хватало, они отрывались друг от друга, но затем снова с остервенением принимались целоваться.
Уже смеркалось, когда близнецы отправились в «усадьбу». На кухне сидел Феличе, заметив, как ребята задорно смеются и что-то обсуждают, он очень обрадовался – значит, они стали сближаться…
Этой ночью братья уснули вместе, в обнимку, а Том укрыл Билла одеялкой, совсем как в детстве.

Глава 5
Том стал рыскать по карманам. В рубашке он нашёл листок, с какими-то словами на непонятном языке. На нём, как понял Каулитц, было указано, куда его нужно довезти. Он отдал его таксисту, на что тот кивнул и стал заводить машину.
«Чёрт! Где портмоне? В нём были документы и деньги!..» – панические мысли атаковали его одна за другой, сомнений сразу не оказалось – его украла Лия. Вообще, у Тома в голове не укладывалось, как эта прекрасная девушка может быть связана с каким-никаким криминалом, но он точно помнил, что когда выходил из клуба – портмоне было в заднем кармане джинс. Как говорится, внешность обманчива.
- Нам долго ещё ехать? – спросил Том у водителя. Тот неопределённо посмотрел на него и кивнул. «Отлично! Что мне делать? Звонить Биллу? Телефон остался в нашей комнате…»
- У меня нет денег. Их украли.
- Поищи лучше в штанах. Или я тебя высажу прямо здесь. – водитель резко остановил машину. Том стал ощупывать себя, как делает полиция при обыске подозреваемого, но ничего, кроме ненужных бумажек не нашёл. Но, стоило радоваться хотя бы тому, что этот человек знает английский.
- Нет… – расстроено продекламировал он.
- Извините, но я не могу вас везти бесплатно. Пожалуйста, покиньте машину. – вежливо попросил водитель, но в голосе слышалось раздражение. Ещё бы, кому захочется работать за «спасибо»?! К тому же, сейчас поздно, в это время такси очень востребовано, так почему он должен подвозить какого-то парня «за просто так», да ещё и загород? Том устало вздохнул и вышел из автомобиля.

Яркая луна освещала местность. Изредка мелькали машины, ударяя светом от фар в глаза. Асфальтированная дорога уходила куда-то вдаль, скрываясь за линией горизонта. Вдоль трассы одиноко брёл парень, вызывая недоумение проезжающих водителей. Но никто даже не попытался остановиться – мало, кого волнуют чужие проблемы. Томас проклинал брата, из-за которого он и решил «развеяться», себя, за то, что напился и Лию, за то, что она так с ним обошлась. Погрузившись в свои размышления, Каулитц не заметил, как спустя два часа оказался в более-менее знакомом месте. Прямая, нескончаемая дорога привела парня туда, куда неделю назад приземлился их самолёт. Интересно, а как всё обернулось, если бы не события того дня? Они бы помирились с Биллом? Поняли бы насколько важны друг другу? Хотя… сейчас, Тома трясло от злости. Ему очень хотелось выместить на ком-нибудь всю свою агрессию, выплеснуть всё, что накопилось. Он, наконец, осознал, что очень устал. В мыслях только одно: доползти до кровати.
Впрочем, как только старший подошел к месту их с братом обитания, сон как рукой сняло. Лишь ненависть и злость к окружающему миру. Откуда в нём зародились все эти чувства? Неужели, от одного неудачного похода в клуб? Или Лия и два часа пешей ходьбы только пробудили эти ощущения?
Свежий воздух и события вечера порядком вымотали парня. Опьянения как небывало. Отчего-то, снова хотелось почувствовать это странное чувство лёгкости и эйфории. Том, без всяких зазрений совести, прошёл в кухню, достал из мини-бара коньяк и сделал большой глоток прямо из горла. Жидкость обожгла горло, а затем разлилась по телу приятной теплотой. После нескольких таких глотков Каулитц почувствовал, что крепкий напиток взял верх над его разумом. Поставив бутылку обратно, он стал по-хозяйски осматривать кухонные шкафчики из старинного дерева. Вообще, дом Феличе весь сделан в средневековом замковом стиле. Резные балюстрады винтовых лестниц, на потолках железные решетки, узоры которых бросали темные пугающие тени на стены и пол, всё это смотрелось крайне необычно, но чем-то невообразимым притягивало взгляд гостей. Несколько небольших люстр освещали совмещенные гостиную и кухню тусклым светом. Сейчас, среди ночи, «замок» выглядел очень устрашающе. Но что поражало братьев – второй этаж был совершенно другим. Там было уютно и светло, а нотки современности сближали с цивилизацией.
Один из ящиков стола был закрыт на замок. «Интересно, что прячет этот странный тип?» В глубине одного из шкафов Том нашёл ключ. «О, великий маскировщик Феличе!» – ехидно подумал он. Как ни странно, замок поддался найденному ключу, а то, что старший Каулитц увидел, привело его в ступор. Несколько небольших пакетиков, доверху наполненных подозрительными белыми пилюлями, были накрыты журналом о машинах. В самой глубине ящика лежала телефонная книжка, с большим количеством контактов, причём ни имена, ни фамилии не указаны. Лишь номер телефона и адрес. Тома охватила паника. «Глупо надеяться, что это аскорбинки...» Вспомнив, как тесно в последнее время Билл общался с Феличе, старший испугался ещё больше. Захлопнув злополучный ящик, он, спотыкаясь, бросился наверх.
Комнату братьев освещала настольная лампа, Билл сидел на кровати, сложив ноги по-турецки, и читал книгу. Его любимую… младший пришёл в восторг, когда увидел, что в библиотеке синьора Де Сантиса есть романы Этель Войнич. Он всегда зачитывался ими взахлёб. Тёмные пряди свисали, обрамляя бледное лицо, с едва заметным румянцем, то и дело лезли в глаза, от этого Билл морщился и раздраженно заправлял их за уши.
Дверь открылась, и в комнату шумно ввалился Том. Старший зло смотрел на Билла, сейчас он был таким чужим и… опасным.
- Том… что с тобой? – осторожно спросил близнец, откладывая книгу на прикроватный столик.
- Феличе предлагал тебе наркотики?
- Том, ты, что такое говоришь? Какие наркотики?
- Я знаю, что говорю! – сорвался Каулитц, – Предлагал или нет?
- Ты пьян! Как ты мог подумать, что этот человек подсаживает меня на наркоту?! – не выдержал Билл. Он искренне недоумевал, почему брат нападает на него с такими вопросами. Как он мог подумать, что он, Билл, наркоман?
- Он страшнее, чем ты думаешь. Собирайся, мы уезжаем!
- Ты сумасшедший! Куда ты собрался ночью? Где ты будешь жить? – младший вскочил с кровати и стал нервно расхаживать по комнате, из угла в угол. – Ложись спать, Том. Ты устал, переутомился, завтра всё будет хорошо… – уже спокойным голосом сказал Билл. Казалось, того разгоряченного парня, готового защищать нового знакомого и себя от нападок брата больше нет. Том послушно лег в свою кровать. А младший все так же расхаживал по комнате. Руки начали дрожать, внутри все сжалось. В памяти вдруг всплыли события двухдневной давности. Синьор Де Сантис тогда был странный: нервный, злой и даже немного агрессивный. «А что, если у него была ломка? А может, он наркодилер, в тот день у него сорвалась сделка, поэтому он был не таким, как обычно? А вдруг, он убьет Тома?..»
- Билли, ляг со мной… – сонно попросил близнец. Младший послушно лёг рядом, укрываясь краем одеяла. Сейчас он чувствовал себя защищенным, все нутро трепетало от дыхания брата в шею. Столько эротики в этом незамысловатом действии. Руки Тома судорожно стали блуждать по телу Билла, а губы прокладывали дорожку влажных горячих поцелуев от шеи к ключицам. Он приподнял лицо брата за подбородок так, что губы близнеца оказались на уровне его. Том жадно припал к ним, впуская свой язык в рот близнеца. Билл отвечал не менее жадно. Снова их языки слились в танце, полном страсти и любви.
- Том… ты такой замечательный! – шепотом произнёс младший. От этих слов Том будто обезумел. Не спеша он снял с Билла пижаму. Легкими, едва ощутимыми прикосновениями рук и губ покрывал грудь и живот, постепенно спускаясь к паху, продолжая целовать низ живота, лобок, бедра и ягодицы. Одной рукой придерживая член близнеца у основания, а другой поглаживая мошонку, осторожно поцеловал головку. Столько непонятных и до сих пор неизвестных чувств охватили старшего Каулитца. Естественно, он никогда не делал минет парню, да и сейчас он не понимал, что движет им. Толком не зная, что нужно делать, Томас поддался инстинктам. Максимально вобрав в себя член Билла, он, плотно обхватив его губами, начал ласкать языком нижнюю его часть, облизывая по всей длине, то сильно прижимая язык к половому органу брата, то едва касаясь. Потом, стал совершать фрикционные движения, слегка всасывая член в себя. Выпустив пенис близнеца изо рта, Том провел языком от мошонки до головки, захватывая ее губками. Водя языком по пульсирующим венкам, старший поднял глаза на брата. Ротик Билла был чуть приоткрыт, сам он тяжело дышал, тихонько постанывая. Продолжая сосать, Том переместил одну руку на попу брата, чуть сжимая её, а другую под яички. Нащупав предстательную железу, стал осторожно массировать её. Билл уже стонал во весь голос, не заботясь о том, что в любой момент может вернуться Феличе. Старший снова выпустил член изо рта и стал облизывать яйца, аккуратно засовывая их целиком в рот, подрачивая пенис близнеца. Младший уже на грани. Поняв, что Билла настигает оргазм, Том стал еще интенсивнее двигать рукой. Через несколько секунд, волна накрыла младшего Каулитца с головой, и Том, раскрыв рот, ловил струи теплой вязкой жидкости. Они забрызгали его лицо, губы, попали Биллу на живот. Том заворожено любовался близнецом. Ему нравилось смотреть, как тело родного человека содрогается судорогой оргазма. Нравилось ощущать вкус его спермы, нравилось ловить на себе благодарный и восхищенный взгляд, нравилось осознавать, что сделал дорогому человеку приятно…
- Спасибо, любимый… – тихо-тихо, едва слышно прошептал Билл. Тома так задело это слово. «Любимый»… нет, Том был не готов ответить брату этим же чувством. Он не принимает любовь. Не понимает её. А что такое вообще любовь? Что она из себя представляет? Как объяснить её?
- Спи… – так же тихо ответил Том. И, поцеловав Билла в лоб, вышел из комнаты.
Зайдя в туалет, он, наконец, высвободил свой член. Крепко сомкнув на нем пальцы, парень начал водить рукой по возбужденному половому органу, чувствуя, что скоро наступит разрядка. Еще несколько ритмичных движений, и Том излился себе в руку горячим семенем.
Щеки горели, голову атаковали сотни мыслей, клонило в сон. Как завтра смотреть брату в глаза? Что сказать ему? Как объяснить свой поступок?
Том включил кран с холодной водой. Набрав в ладони, он плеснул её на лицо. Но это не помогло справиться с навалившейся дремотой. Вернувшись в комнату, Том бросил кроткий взгляд на Билла, который посапывал на его кровати, прижавшись к стенке, уткнувшись носом в подушку и перекинув одну ногу через одеяло. Умилившись этой картине, Том невольно засмотрелся на него. Такого прекрасного, красивого, доброго и… любящего. Аккуратно, что бы не разбудить близнеца, старший лег рядом и тут же провалился в объятия Морфея.

Такая практика бывает у близнецов, когда из-за осознания факта, что есть еще такой же человек как и он возникают конфликты, но это в частных случаях. Ну, будем устранять этот нюанс и мирить близнецов

Глава 7
Спустя сутки тяжелая дверь, наконец, открылась, и в слабо освещенную комнату ворвался яркий свет. Щурясь и морщась, ослабший от голода, недосыпа и стресса Билл встал с кровати и, закрыв глаза ладонью левой руки, направился к двери, чтобы покинуть эту мрачную комнатушку. Но выйти ему не позволили. Феличе вытянул правую руку вперед так, что ладонь уперлась брюнету в грудь.
- Что происходит? – дрожащим голосом спросил Каулитц.
- Ты знаешь, мальчик, что за услуги необходимо платить?
- Извините, синьор Де Сантис, но мы вам уже заплатили названную сумму. Или, я ошибаюсь? – парень взял себя в руки, от потерявшегося Вильгельма не осталось ничего. Теперь его лицо украшала самодовольная ухмылка, а правая бровь с колечком пирсинга вопросительно изогнулась, образовывая на лбу горизонтальные складочки.
- Глупый, глупый мальчик! Мне совершенно не нужны деньги, у меня и самого их предостаточно. – Феличе всплеснул руками.
- Тогда что? – самоуверенность брюнета куда-то исчезла, на смену ей пришла растерянность и некоторое негодование.
- Натура. То есть – ты. Ясно?
Вильгельм толком и не понял, что случилось с добродушным и мудрым Феличе Де Сантисом, однако, факт оставался фактом – этот мужчина требует Билла, его тело и даже не подозревает, что вместе с этим заберет душу. Ярость с головой накрыла Каулитца и он отчаянно закричал. Казалось, его крики услышит весь дом. Но Том их не слышал. Он был слишком далеко.
- Нет, не подходите ко мне! – из последних сил, охрипшим голосом кричал Каулитц.
- Ну же, иди сюда, Вильгельм! Теперь ты только мой! – приторным голосом шептал мужчина. Сейчас он вовсе не казался Биллу хорошим – к этому человеку он испытывал призрение и ненависть. Мысль о том, что Де Сантис будет насиловать не только его тело, но и душу, не давала опустить руки и подчиниться синьору. Никому, еще никому не удавалось приручить этого дикого кота, разве что Томасу, но ему это было не нужно.
- Не трогай меня, похотливая скотина! – истошно заорал брюнет, что есть силы.

Том ехал в машине, когда понял – Билл в беде.
- Быстрее! Пожалуйста, быстрее! – орал он водителю на английском. Тот вжал педаль газа, и машина с огромной скоростью проносилась мимо пригородных домов и кабаков. Но из Рима до Фьюмичино ехать около двух часов, и еще до их с Биллом пристанища час. Эти три часа могли оказаться последними в жизни брата – Томас это отчетливо понимал. Он чувствовал, ощущал боль, которую сейчас испытывал Билл и потому торопил шофера. Но, несмотря на скорость 100 км/ч, Каулитцу казалось, что машина едет очень медленно, а время неумолимо утекает. Одна минута может решить все; одна минута может стоить жизни и чести близнеца; одна минута может убить вместе с Биллом его, Тома. 

Феличе медленными шагами направлялся к Биллу. Тот по-прежнему кричал, но теперь это больше походило на осипший свист. Силы покидали его, он чувствовал, что находится на грани обморока, но что-то держало его в реальности. Том… он чувствовал, что с каждым мгновеньем брат становится все ближе и ближе. Мысленно младший умолял его ворваться в этот злосчастный дом, выбить дубовую дверь и, наконец, заключить своего близнеца в объятиях. Но Тома не было. А Де Сантис, тем временем, продолжал надвигаться на Вильгельма, загоняя его в угол, словно дикое животное свою добычу.
Одно мгновенье и сильные руки схватили Каулитца за талию и резко потянули на себя. Билл взвизгнул и стал отчаянно колотить кулаками мужчину по плечам, спине, иногда получалось увернуться, чтобы ударить в живот. Но Феличе грубо перехватил его руки и наотмашь ударил парня по лицу. Бледная кожа тут же запылала, а хозяин дома довольно улыбнулся. Голова кружилась, и Билл почувствовал, что проваливается в темноту. 

Каулитц очнулся от того, что ему в лицо выплеснули ледяную воду. «Я спал? Это был всего лишь кошмар?» - удивился он. Чуть приоткрыв глаза, он тут же закрыл их вновь – слишком уж реальной была окружающая обстановка. Билл лежал на кровати, а рядом сидел Феличе, его лицо выглядело обеспокоенным. Как только он заметил, что брюнет очнулся, сочувствие и жалость стерлись с лица, уступив место злорадной улыбке.
- Очнулся? Вот и замечательно. Ты, подумай над моим предложением, если хочешь получить хоть какое-то удовольствие. У тебя есть два часа. Ясно? – Билл лишь хмыкнул и отвернулся, давая понять, что не желает продолжать этот разговор. Вздохнув, Феличе встал и направился к выходу.
- Упертый баран! А я ведь хотел как лучше… – прошипел мужчина, закрывая за собой дверь.

- Черт! Вы можете ехать быстрее?! – не сдерживаясь, кричал на водителя Том.
- Синьор! Здесь повсюду камеры. Я не хочу получить штраф. – спокойно, проигнорировав крик Каулитца, сказал мужчина лет 30.
- Я оплачу ваши чертовы штрафы! Только, пожалуйста, быстрее!
Водитель промолчал, но скорость все же прибавил. Откуда не возьмись, на дороге появилась машина, довольно дорогой марки, красного цвета. За рулем сидела девушка, и в ней Том узнал Лию…
В следующее мгновенье автомобиль подрезал машину, в которой ехал Том. Водитель, уходя от столкновения, выкрутил руль, отчего машина съехала с дороги в кювет и перевернулась.
 
- Синьор Каулитц, может, останетесь в стационаре? – спросил доктор, – Все же сотрясение мозга и довольно сильный ушиб руки.
- Нет, благодарю. А что с мужчиной, который ехал со мной?
- О, ему повезло, несмотря на то, что удар пришелся на его сторону. Думаю, он полежит пару дней, и мы его отпустим домой. У него перелом руки и тоже сотрясение мозга. Вам обоим очень повезло, после таких аварий последствия бывают гораздо серьезнее.
- Я пойду.
- Да, конечно.
Том направился к выходу из кабинета врача. Он пробыл в больнице больше часа. Время уходило, и он чувствовал, что Биллу необходима помощь. Ведь, он так и не появлялся дома, а Феличе сказал, что еще в день исчезновения отвез его в город. Но брат был где-то рядом и старший это знал.
- Томас? – окликнул парня врач, Каулитц повернулся к нему, – Вы же немец, да? – Том кивнул. Он только сейчас осознал, что с ним говорят на немецком, – Я, кажется, знаю ваших родителей. Берегите себя.

Де Сантис, как и обещал, зашел через два часа. Билл, сжавшись в комок, лежал на кровати. Острая боль пронзила все тело, сковывая движения. Бороться с мужчиной, едва ли не в три раза старше самого парня не было сил. Билл чувствовал, что сдается. Нет, он вовсе не собирался подчиниться Феличе, но и сопротивляться сил не было. «Будь что будет. Плевать».
- Ты подумал, малыш?
- Не называйте меня так!
- Как скажешь. Ну, так что? Будешь умницей или мне придется тебя заставлять?
- Да делайте вы что хотите! Заебали! – взорвался Билл. Он совершенно не ожидал от себя такого, впрочем, как и синьор Де Сантис. Его буквально поразил всегда спокойный, уравновешенный и вежливый Вильгельм. Но оцепенение быстро прошло, сменившись животным желанием прекрасного, молодого тела.
Феличе подошел к кровати, развернул брюнета так, что он лежал на спине, а сам сел сверху, на живот. Стало невыносимо больно, но Каулитц пообещал себе терпеть, терпеть любую, даже самую сильную боль. И он терпел. Терпел, когда грубые руки мужчины  настойчиво ласкали его тело, не даря ничего, кроме отвращения. Терпел, когда синьор грубо врывался в его рот языком, кусал до крови пухлые розовые губки, слишком сильно дергал штангу, отчего язык немел от боли. Билл даже смог стерпеть, когда рука с шершавой кожей и жесткими заусенцами залезла к нему в трусы и неаккуратно стала мять член. Все эти странные прелюдии продолжались около получаса,  и всё это время Каулитц мужественно держался, не издав ни звука. Лишь страшная гримаса боли и отвращения выдавала его, но Феличе не утруждал себя ненужными взглядами на лицо парня, телом которого он жаждал заполучить практически с самого приезда близнецов в его коттедж. Мужчина наслаждался своей игрушкой, словно маленький мальчик, которому купили конструктор, о котором тот мечтал длительное время.
Наигравшись с телом Вильгельма, Де Сантис перевернул его на живот. Наклонившись к уху брюнета, обдавая его тяжелым и затрудненным от возбуждения дыханием, он едва различимо прошептал:
- Потерпи, малыш, сейчас будет немного больно… – Билл сразу догадался, о чем идет речь, поэтому стал дергаться, пытаясь скинуть с себя мужчину. Во время одной из попыток, ему удалось ударить Феличе в пах, отчего член с эрекцией пронзила острая боль, синьор скрючился от болезненных ощущений. Его глаза застелила ярость, лицо все заалело, а из глотки доносился не человеческий рев.
Де Сантис со всей силы ударил Каулитца в грудь. У Билла мгновенно перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Через несколько секунд он почувствовал, что сильные руки переворачивают его на живот. Брюнет все еще не терял надежды вырваться, но мысленно он понимал – это бесполезно и ничего ему не даст. Парень получил удар по спине, чувствуя, как приливает кровь к месту ушиба. За ним последовали еще не сколько ударов. С каждым хлопком Феличе заводился все сильнее, не в силах остановится. А Билл… он по-прежнему молчал, закусив и без того искусанную до крови губу. «Когда же тебе надоест?»
Надоело Де Сантису не скоро – он остановился лишь тогда, когда почувствовал, что Билл перестал вздрагивать от наносимых ударов. Мужчина стянул с брюнета майку и штаны, оставив парня лишь в боксерах. Вся спина была в синяках с красными точками – кровоподтеками. Он даже не думал, что бил настолько сильно.
Напряженный член разрывался от боли, в низу живота ныло от желания. И Феличе, не церемонясь, сорвал с Каулитца боксеры, поставив раком. Он смочил два пальца слюной и попытался войти в дырочку Билла, но она поддалась лишь спустя десять минут. Парень дернулся.
- Какой ты узкий… – в забытьи прошептал мужчина и начал двигать рукой. Было больно и неприятно. Билл тихо всхлипнул. «Когда же этот Ад закончится? Том, пожалуйста, приди…» – мысленно просил Вильгельм. Но это был еще не Ад…
Синьор сильно сжал бока Билла, придвинув ближе. Он приставил головку члена к дырочке и надавил. Держа юношу за бедра, он притянул его к себе, насаживая на член. Феличе старался сделать все как можно мягче и безболезненней, но попа брюнета не поддавалась ему, и он со злости резко вогнал член в Билла. Пронзительный, душераздирающий вопль окутал дом. Казалось, даже стены задрожали. Де Сантис будто отключился от происходящего вокруг. Он со всей силы насаживал Каулитца на свой немаленький член. Билл же находился на грани. Слёзы непрестанно лились из глаз. Нет, было не больно. Душевная боль давно заглушила физическую. Унижение – это чувство разъедало и убивало. Медленно. Верно. Жестоко. Билл так мечтал отключиться, но сознание подло не покидало его. «Когда ты уже кончишь?» – обречённо думал он. Феличе около двадцати минут толкался в Каулитца, прежде чем разрядился огромной порцией спермы прямо в  Билла.
- Хорошая шлюха! – одобрительно произнес Де Сантис, чем вызвал у Билла желание плюнуть ему в лицо. Но он держался. Из последних сил. Нельзя, чтобы мучитель увидел, что сломал его.
Феличе снова вошел в брюнета. Снова стал долбиться в уже растянутую дырочку. А Билл снова молил об одном – отключится и перестать чувствовать в себе этого человека. Неожиданно, Вильгельм почувствовал, что вместе с членом в него вводят что-то еще. Он сразу догадался, что это палец. Похоже, что у Де Сантиса появилось традиция – бесцеремонно, словно специально причиняя боль, вставлять быстро и грубо. Резкая острая боль пронзила все тело, и брюнет истошно закричал. Феличе порвал его. Наступила долгожданная минута – Билл потерял сознание. Последнее, что он помнил – хозяин дома, с громким криком кончающий в него.

Между тем, за дверью, уже минут двадцать стоял старший брат Билла – Том. Он слышал пронзительные крики младшего брата, понимал, что сейчас как никогда нужен ему, но ничего не мог сделать – дверь была закрыта изнутри. Слезы сами собой покатились из глаз, когда Билл, его маленький любимый Билл, закричал. И это был не просто крик – он звал, звал его… Тома. Старший никогда не верил в любовь, но сейчас он понял – те самые противоречивые чувства, что он испытывал к Биллу не что иное, как это самое чувство. Эта мысль согревала. Только, жаль понял Том это слишком поздно.
Мелодия мобильного заставила Каулитца вздрогнуть. Он уже было собрался швырнуть телефон об стену, но передумал, когда увидел, что на экране высветилось «Густав».
- Я слушаю, Густ.
- Том… Том… уезжайте оттуда срочно! Бери Вильгельма, ваши документы и уматывайте! Этот синьор еще тот тип. Его не раз подозревали в изнасиловании парней… – Шафер еще долго мог рассказывать о том, что делал со своими другими жертвами Феличе, но Том перебил его:
- Мы опоздали, Густав.

Отредактировано Death. (2012-04-04 18:57:05)

Да, Билла жалко, сколько мужества нужно, чтобы до последнего терпеть всю боль, что он испытал... Парням, конечно, не повезло с владельцем дома, где они живут, но если бы не все эти обстоятельства - их отношения развивались бы по-другому.

Глава 8
- Вы когда с Томом приехали сюда, я подумать не мог, что ты окажешься следующим. Ты был таким беззащитным, удрученный не сложившимися с братом отношениями… Меня поражала твоя вежливость и доброжелательность, идеальное знание языка, культуры страны, умение поддержать любой разговор. С каждым днем ты раскрывался, расцветал, словно прекрасный цветок и как каждое прекрасное существо тянется к Солнцу, ты тянулся к Тому. После ваших прогулок ты приходил поразительно счастливым. Потом, бежал ко мне и делился эмоциями. Знаешь, каково это ощущать радость от того, что человек, которым ты искренне восхищаешься и возможно даже любишь, – счастлив, каково ненавидеть себя, за то, что не смог это счастье подарить сам?! Это больно, очень. Словно из груди вырывают что-то живое и необходимое для существования…
Тогда у меня созрел план. Он был незатейлив: Лия – моя сестра – совращает твоего брата в клубе, крадет у него загранпаспорт и он все эти дни бегает по Риму в поисках нужных бумажек и штампиков – так бы я чаще оставался с тобой наедине, к тому же, из-за этой кутерьмы с документами вы бы задержались в Италии. Но, у твоего близнеца оказались нехилые связи в Германии, раз уже через два дня он поехал в Посольство за готовым документом. А три-четыре часа назад сестренка подстроила аварию, в которой Томас должен погибнуть. И, уверяю тебя, погиб! – на этом мужчина закончил свой монолог. Полчаса он терроризировал Вильгельма нудным рассказом о своих «Наполеоновских» планах на него. Они совершенно не трогали парня за живое – напротив, вызывали большее отвращение. Только кретин, не замечающий ничего, кроме себя любимого, может подослать родную сестру к незнакомому парню, как последнюю шлюху. Но… последние слова очень больно кольнули. «Том погиб. Погиб. Погиб… Нет, он не мог. Он не оставит меня одного, – постоянно крутилось в голове брюнета, – Феличе врет. Том жив. Я чувствую!»
- Мразь! Ты врешь! – громко выкрикнул Каулитц. Он зарыдал, совершенно этого не ожидая и ненавидя себя за этот бесхарактерный, как ему показалось, поступок. Хотя, это больше походило на крики и всхлипы. Он истерично бил кулаками мужчину по телу, ярость и желание причинить максимум боли обидчику окутали его, но с каждым ударом он чувствовал, что слабеет. Стиснув зубы, чтобы не закричать от боли, он наносил удары Феличе, надеясь, что он испытает хотя бы сотую долю страданий, которые перенес сам Вильгельм.
Билл почувствовал, что снова проваливается в бездну. «Третий раз за день…» – обреченно подумал он перед тем, как сознание отключилось.

- Билли, дорогой, пожалуйста… – шептал Том, склонившись над братом, который лежал на кровати в их комнате. Сейчас он был таким беззащитным, на лице ясно отпечаталась тревога и боль. Больше всего Том опасался того, что у Билла начнутся серьезные проблемы со здоровьем. Он сразу решил – по возвращению в Германию близнец обследуется в частной клинике, и с ним будут работать психологи. Том подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался холодный ветер. Старший, чуть поеживаясь, вернулся к брату и накрыл его пледом. Тот слабо улыбнулся.
- Том… – протянул младший. Томас засиял, услышав голос близнеца, – Том… – еще раз промурлыкал Билл, – ты здесь… живой…
- Ну, конечно. Глупенький… – старший нагнулся к Биллу, чтобы поцеловать. Тот отвернул голову.
- Что произошло? – на самом деле, Билл все отчетливо помнил. С первых минут и до самого появления брата. Помнил глаза Феличе, наполненные жадностью и желанием; помнил его «душераздирающую» речь о том, как мужчина полюбил грациозного, красивого, приветливого, воспитанного – великолепного во всех отношениях мальчика; помнил, как отключился, а когда пришел в себя – комната была наполнена людьми с пистолетами и Тома, который подхватив его на руки, отнес в комнату, который с заботой и лаской в голосе шептал всякие нежности, обещал никогда не оставлять, не давать в обиду, делать для него все-все, что только пожелает Билл. А потом, снова пустота и это удивительное чувство свободы и полета, когда ты наблюдаешь за происходящим сверху, пытаешься что-то сказать, но тебя не слышат. Тогда понимаешь – потерял что-то, что всегда имело огромное значение, несло в себе смысл жизни, а возможно и было самой жизнью. И мучительно хочешь очнуться и расцеловать дорогих людей. Пожалуй, это было одной из причин того, что Билл продержался, не сломался, выжил…
- Ты… – старший никак не мог придумать, что сказать Биллу. Как только он открыл рот, что бы выдать незатейливый рассказ о том, что парень упал в обморок, Билл сказал:
- Я помню все, Том…
- Я убью его!
- Не надо! – громко сказал парень. – Пожалуйста… – чуть тише. – Все же хорошо…
Том положил голову на грудь близнеца. Вот оно – счастье: находиться рядом с Биллом, слышать и чувствовать ровные удары сердца, вдыхать его запах, любоваться им… Казалось, больше ничего не нужно. Но Тому очень хотелось отомстить Де Сантису. Как бы брат не просил – этот ужасный мужчина принес слишком много страданий Биллу, его Биллу. Феличе… он хотел отнять у него близнеца, а братья всегда были жуткими собственниками.
- Я хочу в душ! – капризно произнес младший и рассмеялся. Том просто пребывал в шоке. Не Билла ли несколько часов назад изнасиловали? Он в очередной раз поразился жизнерадостности брата. Без лишних слов Томас вышел из комнаты и направился в ванную. Открыв кран с водой и налив пены (с малиной, как Билл любит), парень уставился на струйку воды, которая красиво меняла цвета с желтого на зеленый. Мысли судорожно проносились в его голове, сменяя друг друга со скоростью света: «Что он чувствует? Почему прикрывается равнодушием? Чем я могу помочь?..»
Когда, емкость наполнилась, Том выключил воду и пошел за братом. Тот, уже раздевшись до боксеров, сидел на краю кровати и ждал близнеца. Аккуратно подхватив младшего на руки, словно Билл – самая дорогая фарфоровая кукла в мире, Том отнес его в небольшую комнатку, где в наполовину наполненную водой и еще наполовину пеной ванну осторожно опустил Билла. Тот закрыл глаза, и Том увидел синие сосудики, которые оплели веки близнеца. Билл осторожно втянул носом аромат, витающий в помещении и, задержав дыхание, с головой погрузился в воду.

Оставив Билла плескаться в воде, Томас пошел в комнату собирать вещи. Он точно решил, что они не останутся здесь – слишком много неприятных воспоминаний. Хотя… приятные моменты, бесспорно, тоже были. Но этот мужчина по имени Феличе де Сантис…
Почему самолет упал рядом с его коттеджем? Почему он согласился их принять у себя? Почему Том не смог отказать брату в, казалось бы, невинной просьбе пожить здесь?.. – сотни вопросов со скоростью света сменяли друг друга в голове Тома, но ни на один не было ответа.
В дверь комнаты постучались, осторожно, как обычно к ним стучался Де Сантис.
- Войдите! – крикнул Том на английском. Он уже так устал от этого языка. Хотелось скорее окунуться в приветливую и дружелюбную атмосферу родной Германии. Каулитц проклинал себя за то, что часто прогуливал уроки иностранного языка и пренебрегал домашним заданием. Ему повезло, что учитель – фрау Вернер – всегда особо подходила к обучению и знания, полученные не часто посещаемом уроке, прочно осели в его голове. К счастью, этого словарного запаса вполне хватало, что бы свободно общаться с местными жителями. Иначе, он бы здесь не смог…
В комнату вошло двое полицейских. Оба подтянуты, в серо-голубой форме, а рубашка с коротким рукавом подчеркивала накаченные руки. На одном из парней – синьоре Леоне – были черные солнцезащитный очки, которые, наверняка, стоили половину его зарплаты. Другой – синьор Муссо, не выделялся предметами, стоившими приличную сумму денег, однако, он гораздо больше понравился Тому. Простой, понятливый, без понтов в общении. Эти двое и были теми самыми людьми, о которых однажды упомянул в разговоре Густав. Они приехали почти сразу же, после звонка Шефера Тому. По словам друга, парень мог рассчитывать на помощь парней, а сам Густ, прилетит завтра. Муссо и Леон очень давно пытались усадить Де Сантиса за решетку, но он умело фабриковал улики или попросту отмазывался. Парней очень раздражала такая безнаказанность, так как сами они честно соблюдали закон, были хорошими сотрудниками и просто хорошими людьми, а всякие Феличе не только портят показатели преступности в стране – статьи, по которым пытаются посадить таких, как Де Сантис и масштабы их преступлений – очень серьезны и имеют особую меру наказания.
- Синьор Леон, синьор Муссо! Есть новости?
- О, синьор Каулитц! Я вас умоляю, нам по 25 лет, а вы общаетесь с нами как с пожилыми дяденьками, ей-богу! Я – Оттон, – сказал Леон, – а вот он… – Оттон указал на Муссо, – его зовут Нери. А вас, Томас, правильно?
- Да. И, давайте тогда уж на «ты»?
- Без проблем. Так вот, что с Де Сантисом… – при произношении этой фамилии Муссо скривился, словно вместо вкусных шоколадных конфет ему подсунули рыбные леденцы, которыми обычно ребята разыгрывают друг друга, – таблетки, о которых ты говорил, действительно наркотики. Радуйся, что он не успел напичкать ими твоего брата… парень у тебя хрупкий, передозировка могла случиться даже от небольшой дозы.
- Оттон, не пугай человека! Томас, не слушай его. Феличе на протяжении пяти лет насилует и парней, были случаи с летальными исходами. Не с такой «завидной» регулярностью, с какой это делают другие преступники, но все же… за это время около пятнадцати жертв. Твой брат шестнадцатый и опоздай ты на час – неизвестно, как бы все обернулось…
- Нери, он сядет в тюрьму? – уточнил Том.
- О, да! Я три года его ловлю, а в прошлом году мне в напарники дали Оттона. За это время Де Сантис был три раза под подозрением, но как говорил мой товарищ – его отпускали. А тут такое! Наверное, вся Италия должна благодарить тебя и брата, а заодно и Густава! Это же благодаря вам! Мы, фактически, раскроем все по горячим следам! – радостно заявил Муссо. Но Тому было плевать на раскрываемость… «Это же благодаря вам!» – вспоминал он слова полицейского. «Не такой ценой…» – с горечью подумал Том, – Его уже сейчас допрашивают. Дело в том что, несмотря на итальянские имя и фамилию, и итальянские корни он – иммигрант, незаконно проживающий на территории нашей страны. Правда, выяснили мы это очень поздно… буквально два дня назад, с подачки Густа, между прочим. В этом плане Феличе не вызывал никаких подозрений. Его отец…
- Нери, мне не интересна его биография! Сколько ему дадут лет?
- Недавно ввели закон о пожизненном заключении…
- Я слышал, что в Италии смертная казнь?
- Её отменили.
- Жаль… – задумчиво протянул Том, – очень жаль… хм, а тюрьмы у вас хорошие?
- Ну… нужен ремонт, а в целом все неплохо. Ты хочешь Феличе «сладкой» жизни?
- Да я мечтаю о ней!
- Мы что-нибудь придумаем. Поверь, я сам заинтересован в этом…
С этими словами парни покинули комнату, и через несколько минут во дворе послышался шум от уезжающих машин.

- Билл! Я тебе полотенца… – Том замер на пороге ванной. В этот момент Билл стоял к нему спиной, весь в пене. Он тщательно натирал тело мочалкой, брезгливо морщившись, словно хотел смыть себя следы чужих прикосновений. Сквозь плотно облепившую красивое тело пену, Том разглядел синяки. Он буквально отскочил в сторону, а потом подошел к брату. Осторожно, чтобы не причинить боли, дотронулся до синяков, провел подушечками пальцев по ранкам с запекшейся кровью,  подул на них, обдавая кожу приятной успокаивающей прохладой. Билл отшатнулся, поворачиваясь к близнецу боком и прикрываясь внизу руками, – принес. Вот, сюда положил. Ты долго еще?
- Да. – коротко ответил Билл и Том покинул ванную комнату.

- А вот и я! – радостно заявил Билл с порога комнаты. Том, склонившись над кучей вещей, складывал их.
- Билл, мы переезжаем в нормальный отель. Правда, денег осталось не так уж много… Ты не против, если мы поживем в одном номере?
- Том, – парень подкрался к Тому со спины и ласково обнял, – что с тобой?
- А что со мной? – удивленно переспросил он. Движения рук, голос… все было каким-то ненастоящим, как будто это вовсе не Том, а робот.
- Раньше ты избегал меня, а теперь… все эти невесомые прикосновения, поцелуи, нежности, в конце концов – минет. И не говори, что ты был пьян настолько, что ничего не соображал! Такое ощущение, что ты осознанно привязываешь меня к себе, а потом снова отталкиваешь. Я же тоже живой. Если я тебе ну совсем не во что не уперся – скажи. Даже о том, что твой загранпаспорт украла Лия, с которой ты трахался, я узнаю от посторонних людей!
- Откуда?
- Феличе рассказал. Он сказал, что это его сестра, она подстроила аварию. – неожиданно, Том вспомнил и про больную руку, и про сотрясение мозга, про постельный режим и покой, – Я переживал…
Том не дал Биллу сказать что-то еще, просто накрыл его губы поцелуем, полном нежности и любви. Тот застонал ему в рот. Аккуратно обхватив нижнюю губу брата своими губами, Томас стал осторожно оттягивать ее, посасывать, чуть покусывать. Билл проделал тоже самое с верхней губой близнеца.
Язык настойчиво просится в рот, Том не возражает. Языком по деснам, небу. Тихий стон. Том отрывается. Возмущенный взгляд и выпяченная вперед губка младшего.
- Не нравится? – наивно хлопая глазами, спросил Билл.
- Глупый… ты самый замечательный, самый дорогой, самый… лучший!
Младший довольно улыбнулся и снова припал к губам брата, вовлекая его в долгий, более страстный и чувственный поцелуй.

Спасибо! Я очень рада, что нравится!))
Нет, это не конец. Парней еще ожидают трудности, но они будут не такими значимыми, по сравнению с "отдыхом" в Италии)) В принципе, фанфик уже дописан, но выкладывать я буду по главе в день))