ага((

(Саундтрек: СЛОТ - Зеркала)

***

Том впервые в своей жизни благодарно улыбнулся аристократу, перед тем как с жадностью схватить своими длинными и тонкими пальцами этот несчастный ключ от его свободы. Провожая глазами парня в мрачной чёрной одежде с единственной, будто бы подававшей ему надежду белой полосой на груди, Каулитц облизал своим языком засохшие губы и прислушался. Рискованно было бы бежать прямо сейчас – охрана наверняка заметила бы пропажу спустя совсем короткое время, и очередной побег в третий раз бы исчез в пустоте. В этот раз всё должно было получиться просто идеально! Разумней сейчас остаться здесь, на своём месте, и подождать, пока наступит ночь, когда клуб начнёт впускать в себя богатый мусор общества. Все будут жутко заняты своими делами и забудут о существовании Тома Каулитца, который в это время будет «гнить» в одиночестве в своей клетке, где-то в другом конце этого здания, подарив ему возможность улизнуть на волю в безумный мир.
Открыть ключом дверь клетки, незаметно выбраться через чёрный ход на улицу и убежать. Только вот куда?
Том всю свою жизнь прожил здесь, в клетке, ни разу не выходил на улицу, хотя, когда-то давно, ещё до того, как его купили, он видел яркое солнце, голубое небо и облака. Жаль, что парень ничего не помнил, кроме дождя. Единственное и, наверное, самое главное воспоминание его ужасной жизни – где-то в этом безумном мире живёт, Том очень сильно на это надеялся, его младший брат-близнец. Каулитц плохо его помнил, ему тогда было от силы всего три года, не знал, где он, что с ним потом было, боялся даже подумать о том, что он мог его просто придумать из-за одиночества, из-за глупых снов, но Том ужасно хотел его найти. Это была главная цель всей его жизни, выбраться отсюда и найти брата – единственного родного человека во всём мире.
Том ещё долго сидел в углу клетки, накрытый объятиями мрачной тени, и вслушивался в звуки жизни этого здания. Оно ещё спало – стены не успели донести до ушей парня даже ровное сердцебиение этого клуба. Каулитц сильно сжимал в кулаке ключ, боясь, что вот-вот кто-то придёт и отнимет это сокровище, - пальцы онемели и совершенно перестали слушаться хозяина. Том начал покрываться мелкой дрожью – откуда-то появился сквозняк и начал поглощать всё тепло в этом итак прохладном помещении, забирая, казалось, последнюю надежду из бьющегося в его груди робкого сердца.
Он не знал, сколько времени неподвижно просидел на одном месте, поедая глазами одну и ту же точку в стене, не знал, что происходило вокруг него, пока он думал о том, что будет делать на воле, не помнил, когда клуб успел ожить, но в тот момент, когда за стенкой протопал один из охранников, Том словно проснулся от долгого сна.
Кровь ускорилась в его венах, даря незаметное тепло, сердце зашкалило, пытаясь вырваться наружу, пульс достиг предела.
Каулитц прислушался, пытаясь уловить несуществующие шаги за дверью, сильнее сжал кулак и решительно пополз к двери клетки. Облизав засохшие губы, он немного помедлил – ему всё время казалось, что дверь в любую секунду распахнётся – просунул между решётками свою руку и онемевшими и слегка дрожавшими пальцами вставил небольшой ключ в замочную скважину, мысленно умоляя, чтобы Джаспер не соврал.
Ключ с лёгкостью повернулся, щёлкнул глухим звуком замок, оставляя в сознании парня осадок страха, а Том нерешительно открыл дверь – та слегка скрипнула из-за ржавчины – и с трудом вылез наружу, понимая, что тело его почти не слушается из-за того, что он пробыл в неподвижном состоянии несколько часов.
Осторожно закрыв дверь клетки обратно, Каулитц шагнул в сторону двери, в которую ещё днём вышел его спаситель, - коленки слегка подкосились, заставив парня остановиться. Том убрал ключ в карман джинс, сжал кулаки и через «не могу» направился к выходу, с каждым шагом ускоряя своё движение.
Он оказался в узком коридоре, замечая одну единственную дверь. Том подскочил к ней и резко распахнул – его лица коснулся прохладный ветер летней ночи, от которого парень с наслаждением прикрыл глаза.
Резко распахнув ресницы, Том выскочил на улицу и помчался прочь от ненавистного ему клуба, в котором он провёл всё своё детство, из-за которого он потерял всё, что было ему дорого.
***
Билл пробыл дома несколько часов, зеркальными глазами всматриваясь в одну и ту же точку в гостиной – яркая и, казалось, теперь единственная не мрачная поверхность стены во всём особняке, которую маленький Билли когда-то изрисовал режущей глаза огненной краской, постепенно начинала потухать от усталых и печальных взглядов парня. Он дышал медленно и ровно, очень редко делая вдохи кислорода, словно пытался на несколько мгновений умереть, забыться, выбросить из головы все картинки сегодняшних похорон.
Трюмпер ещё днём отпустил Кристиану домой пораньше – не хотел чувствовать в этом доме чьё-либо присутствие, чью-либо жизнь. Стены поглощали его энергию, запоминая надолго, на всю свою жизнь, пока их не снесут, или пока они сами не разрушатся  под давлением времени, клянясь хранить память о его жильцах и передавать это всё каким-нибудь новым владельцам. Наверное, этот особняк будет предан только одной единственной семье – Трюмперам – которые его построили несколько десятков лет назад и которые до сих пор охраняют каждый камень, в которую вложили всю свою душу.
Комната была погружена в тишину, все зеркала спрятались под белоснежными тканями, тусклый свет единственного включённого ночника освещал только половину пространства, а всё это разбавлялось мерным тиканьем часов, что так настойчиво пытались достучаться до разума Билла Трюмпера.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
И так каждую секунду, исчезая в вечности, в прошлом, которое уже невозможно будет исправить никогда.
Парень невероятно медленно отвёл взгляд от яркого куска стены, с болью в сердце и с обреченными пустыми глазами, борясь с жутким желанием застонать в голос. Было невозможно сидеть на любимом диване его отца, зная, что его труп уже совсем скоро превратится в разложившийся кусок мяса.
Билл втянул в себя воздух, загоняя слёзы обратно в душу, и резко встал, быстрыми шагами направляясь к выходу из этого дома. Парень попутно схватил курку, пачку сигарет и зажигалку, вылетая на свежий воздух и направляясь подальше от этого ужасного теперь места.
Его душу, казалось, уже ничего не сможет спасти – пустота, боль, одиночество. И всё.
Он остался совершенно один в этом мире, оставленный своим ангелом хранителем, забытый в бесконечности жизней, обречённый на глобальное поражение, приближение которого он чувствовал всем своим почти потухшим сердцем.

о, они то встретятся!))))

лаааадно))) завтра мож напишу)

о, да)))

не запалиться?)
Это ж не в его духе))

(Саундтрек: THE RASMUS & ANETTE OLZON - October & April)

***
Тихие медленные шаги разносились по холодному ночному воздуху, оставляя в душе осадок печали и грусти. Фильтр очередной сигареты был полностью искусан ровными белоснежными зубами, а красивые губы изредка приоткрывались, выпуская на волю едкий серый дым, в который, казалось, начала превращаться жизнь Билла Трюмпера.
Усталые когда-то сверкающие глаза были уставлены вниз, бессмысленно исследуя асфальт под ногами, брови задумчиво нахмурены, а сердце с каждым шагом сжималось, понимая, что до его дома остаётся всё меньше и меньше робких шагов. Всё быстрее приближается неизбежная встреча с особняком, который в своих стенах хранил память о его отце, будто специально заставляя единственного владельца вспоминать теперь уже бессмысленные для него моменты прошлой жизни.
Билл медленно переместил сигарету в другой конец рта, словно какую-нибудь тонкую травинку, и поднял голову, сразу же замечая очертания его спящего дома. Тёмные окна наводили на глупые мысли, что последний кусочек надежды навсегда умер вместе со смыслом жизни, исчезая в пустоте вселенной и забирая с собой важные части души.
Парень шумно выплюнул окурок на асфальт – тот одиноко упал ему под ноги, разбрасывая пепел, словно последние частички своей итак короткой жизни, - и свернул в сторону дома. На него вдруг обрушилась непонятная давящая энергетика, отчего возникло желание развернуться и убежать подальше отсюда, но Билл решительно взбежал по ступенькам на крыльцо и скрылся внутрь, удивляясь, что он умудрился перед своим уходом не запереть входную дверь.
В доме было холодно, словно все окна и двери были открыты нараспашку несколько дней подряд, впуская каждую секунду в себя ветер и пустоту. Парень поёжился, осматривая тёмный коридор и замечая очертания различных старинных ваз, скульптур, картин, разных кресел, что так любил собирать его отец – он свозил с разных концов света антикварные вещи, считая, что они придают особняку какой-то более величественный вид. 
С тоской пройдя мимо комода с зеркалом, на котором ещё утром висела записка от Кристианы с адресом клуба, Билл остановился и посмотрел на свой неясный мрачный силуэт, различая в отражении глаз дольку отчётливой боли.
- Ну что, приятель, одни остались мы, да? – Билл тихо хмыкнул. – Говорю сам с собой…
Он безнадёжно покачал головой и опустил глаза в темноту, тихо вздыхая с незаметным стоном в пустоту. Трюмпер взмахнул руками и сцепил пальцы рук, начиная по привычке наслаждаться хрустом суставов, а ведь это всегда раздражало Гордона. Его много что раздражало в поведении Билла, но в то же время его безграничная любовь к сыну брала верх. Казалось, что всё было безупречно.
Тихие шаги в глубине дома заставили парня замереть на месте, с подозрением вглядываясь в сторону арки, которая вела на кухню. Кристиана вернулась посреди ночи? Может, что-то забыла здесь? Тогда почему свет не включила?
Билл бесшумно пробрался почти через весь коридор и прислонился спиной к стене возле арки, прислушиваюсь к вероятным звукам неизвестного, возможно, вора, который взял да и вошёл в открытую дверь. Глубоко вдохнув в себя воздух и затем тихо выдохнув, парень резко выскочил из своего убежища и ворвался в кухню, машинально включая свет и осматривая ближайшее пространство. Пусто. Ни единой живой дыши. Может, ему просто всё показалось?
Трюмпер облегчённо улыбнулся, начиная думать, что он постепенно сходит с ума от всей этой обстановки, и устало повернулся на сто восемьдесят градусов, вдруг вздрагивая и от неожиданности вскрикивая:
- А! – Билл отшатнулся, замечая в паре метров от себя какого-то парня.
- А! – эхом отозвался он, наверное, не ожидавший такой реакции. – Чего орёшь? У меня чуть инфаркт не случился, - незнакомец выдохнул, как-то рвано и ужасно притворно  хватаясь за сердце.
- Ты кто?! – завопил Трюмпер.
Парень поковырял мизинцем в ухе, притворно скривившись и показывая, что он оглох.
- Я Том, - как ни в чём не бывало, протянул он. - А ты меня совсем не помнишь? – он одёрнул грязную футболку, словно стряхивая с неё пылинки, и вскинул бровь.
- Помню! – воскликнул Билл, прекрасно вспоминая тот момент сегодняшнего дня, когда его «заставили» подать ключ и отдать его запертому в клетке человеку. – Какого чёрта ты делаешь в моём доме?!
Том скучающе поднял голову и начал осматривать потолок и стены, совершенно не обращая внимания на истеричного парня. Его взгляд упал на вазу, что стояла недалеко от него на подставке с деревянной резьбой.
- Я решил пожить у тебя здесь немного. Знаешь ли, я ведь сбежал из той клетки, за мной скоро охотиться будут, а идти мне некуда. Я подумал, раз ты мне помог тогда, то и сейчас не  откажешь, - спокойно протянул он и подошёл к заинтересовавшему его антикварному предмету, начиная пристально разглядывать вазу.  – Ты ведь не против?
- Что?! – Билл ошарашенно наблюдал за каждым действием нагло ворвавшегося в его жизнь сбежавшего почти что преступника, совершенно не понимая, что сейчас здесь происходит. – Ты совсем ох*рел что ли?! Как ты сюда вообще вошёл?!
- Через задний ход, - пожал плечами Том и поднял руку, чтобы потрогать вазу.
- Не трогай это, ей… - снова заорал Билл, но тут же замолчал – Каулитц вздрогнул от крика, а ваза пошатнулась и с громким разбивающимся звуком упала на пол, разбрасывая во все стороны осколки своего тела, - …больше тысячи лет, - тихо добавил он, тоскливо всматриваясь в остатки антиквариата. – Ты разбил любимую вазу моего отца.
Трюмпер поджал губы и недовольно взглянул на Тома, который с виноватой миной на лице начал медленно отходить в сторону.
- Я склею, - пообещал он. – Твой отец даже не заметит ничего…
Билл на секунду расширил глаза, понимая, что опять вспомнил о сегодняшних похоронах, - на парня вдруг накатила резкая волна безразличия и пустоты, которую на некоторое время смог заглушить этот незваный гость. Парень потушил в своей душе зажёгшийся недавно огонёк и засунул руки в карманы куртки, разворачиваясь и направляясь медленным шагом в сторону лестницы.
- Он умер, - тихо буркнул Билл. – Выметайся из моего дома, иначе я вызову полицию, и тебя снова отправят в тот ужасный клуб.
- Ты же этого не сделаешь! – парень поплёлся за ним как хвостик.
- Поверь мне, сделаю, - Трюмпер начал подниматься по лестнице, совершенно не обращая на того никакого внимания.
- А я скажу, что ты помог мне бежать, так что тебя посадят в эту клетку вместе со мной, - не отставал Том.
- Плевать.
- Ну, пожалуйста, парень, можно я останусь? – заскулил Каулитц, начиная поднимать вслед за ним.
- Нет.
- Но…
- Нет.
- Но я…
- Нет.
- Но я буду тихо…
- Да что тебе от меня нужно?! – Билл резко повернулся к нему лицом и вскинул руками. – У меня и без тебя проблем хватает! Чего ты ко мне привязался?!
Трюмпер метнул в Тома злым взглядом, чуть ли не нависая над ним, - Каулитц стоял на несколько ступеней ниже и с широкими глазами смотрел на него снизу вверх. Повисла тишина.
- Ну, можно я останусь? – невинно улыбнулся он, нарушая молчание.
Билл издал что-то на подобии непонятного рыка и недовольно скрипнул зубами, наконец, беспомощно вздыхая.
- Ладно, - безразлично выдавил парень. – Можешь переночевать, но чтобы утром я тебя здесь не видел, понял?
- Хорошо, - Каулитц весело засверкал глазами.
Билл развернулся и всё такой же медленно безразличной походкой направился к себе в комнату, а Том поспешил следом за ним, словно наивный мальчишка, радуясь своей какой-то личной победе. Трюмпер прошёл вдоль по тёмному коридору и остановился у своей двери, вдруг повернувшись и вовремя замечая, что этот парень стоит в паре шагов от него и наивными глазами смотрит прямо ему в глаза.
- Ну, ты же не собираешься спать в моей комнате? – буркнул он. – Туда иди.
Билл кивнул на другие двери, а Том безразлично пожал плечами и развернулся, отходя в сторону.
- Тебе лучше уйти отсюда как можно раньше, - некстати ляпнул Трюмпер и уже собрался зайти в свою комнату, как внезапный вопрос заставил его замереть на месте.
- Как тебя зовут? – Билл повернул к нему голову, замечая, что Том внимательно смотрит на него.
- Билл, - помедлив, всё же сказа он.
Трюмпер постоял ещё несколько мгновений в дверях, а затем с трудом оторвал взгляд от Каулитца и скрылся в темноте этого дома, понимая, что сегодня он врятли сможет заснуть из-за ненужных ему мыслей, что так нагло врывались в его голову, как этот мальчишка, который собрался спать в соседней комнате.