смотри у меня))))

Кити еще получит свое!)
но её роль не закончена. Кое-что она натворииила)))))))))
так что не переживаем, успокаиваемся и ждем! я постараюсь сегодня-завтра вас порадовать!=**
спасибо за то, что не забываете про меня))

например))))

прода будет завтра)))))

Прода какая-то странная получилась)))) но судить вам))=*

Pov Avt
Прошел, казалось бы, всего год. Но для Билла он стал самым ужасным в его жизни. Похороны, экзамены…
Он долго не мог сосредоточиться на чем-то. Симона старалась поддерживать сына. Её называли «железной леди». Никто не видел на людях её слез. Всегда с плотно сжатыми губами, сухими глазами и прямой спиной, она проходила и не оборачивалась на глупый шепот за её спиной. Она шла гордо, сдержанно. Внешне для чужих людей она изменилась только одним: Симона Каулитц больше не улыбалась.
Никто не знал, что дома, когда её никто не сможет видеть, кроме родного сына, женщина позволяла себе стать слабой. Как-никак, а она была матерью. И она плакала. Сильно. Навзрыд. Кусала подушку, хотя и старалась сдерживать себя. Билл успокаивал её, но чувствовал, что сам не может сдержать слез.
Парень замкнулся в себе. У него образовался свой собственный мир, в который никто не имел доступа. Тихими вечерами он стал любить сидеть на крыше высоток, смотреть вниз или, наоборот, на звезды. он стал чаще думать о смерти. Побледневший, похудевший, макияж на его восковом лице теперь выделялся очень отчетливо. Худая фигурка, казалось, навечно закутана в траур.
Теперь Билл тихо покидал кладбище с мыслями о брате. Мама уехала по делам (она заваливала себя работой, чтобы хоть немного отвлечься). Парню ничего не оставалось, как тихо идти вдоль обочины. Подняв с земли еще совсем молодой зеленый листок, парень начал вертеть его в руках.
«Вот и мы, как листья. Сначала мы радуемся жизни и смеемся, когда нам становиться трудно. Мы держимся за таких же, как мы, влюбляемся, отдаем себя. Но есть среди нас те, которые нуждаются в большей защите. Как этот листок. Совсем молодой, но ему уже суждено погибнуть. Просто потому, что ветка, на которой он рос, оказалась либо срубленной, либо больной. И никто не сможет помочь ему. Другие листья, даже если сильно хотят, не могут дотянуться и до конца познать весь кошмар смерти…. Боже, что за мысли…. Почему я не могу начать новую жизнь? Отпусти меня, Том! Отпусти!... Или забери…»
Билл смял листок и выбросил его, одновременно стирая вновь подступившие слезы.
«Пора думать о Кити. Эта мразь не появлялась после смерти Тома. И на похоронах её не было»…
***
Маленькая девочка юркнула в подвал детдома. Она так часто ходила сюда, что никто не предал особого значения её частым походам в это сырое и мрачное помещение. Даже сторожа не заходили сюда, плюнув на крыс и мышей, который бегали здесь в большом количестве, они предпочитали как можно быстрее убраться с «этой чертовой работы». Кити знала об этом. Поэтому держать здесь ЕГО она не боялась.
-Ну, живой еще?
Подойдя ближе к пленнику, девочка слегка толкнула его ногой. Парень с дредами поднял измученное лицо.
-Чего тебе еще?
Кити задумчиво отшвырнула камешек носком туфельки.
-Думаю, чтобы с тобой сделать. Давно ты тут торчишь. Цепь не натирает? А то мало ли.
Парень дернулся было в сторону нахалки, но тут же снова упал на пол, тяжело дыша и держась руками за горло. Ошейник с шипами впился в горло, оставляя раны. По груди и рукам потекла кровь.
Кити тяжело вздохнула и закатила глаза.
-Ну, сколько можно! Не выбраться тебе отсюда! Неужели не понял?
Парень успокоился. Уже год он пытался выбраться. Но ничем хорошим это не кончалось. Подумать только: мелкая девчонка держит в плену восемнадцати… уже девятнадцатилетнего парня.  Кому рассказать – не поверят. Да и кому тут рассказывать. Только крысам…
-Ладно. Полежи пока тут. Мне еще нужно наладить контакт с Биллом. По твоей милости он и видеть меня не хочет.
Юноша вздрогнул, услышав любимое имя.
-Не трогай его!
Уже направляющаяся к выходу девчонка слегка повернула голову.
-Посмотрим на его поведение.
Дверь захлопнулась.
Том Каулитц остался лежать на полу. Уже прошел год…. Год в темноте. Год без Билла…
Здесь было все.
Вода, еда, даже старый диван. Цепь позволяла Тому спокойно передвигаться по помещению. Только он делал это по крайней необходимости. Само нахождение здесь доставляло Тому мучения.
Он знал: его считают мертвым. Парню было страшно за мать, за любимого брата. Но сейчас он ничего не мог. Кити что-то вкалывала ему. От этого препарата движения становились парализованными. Парень сейчас был слабее ребенка. Он не мог даже ударить девчонку, чтобы забрать ключи от цепей, находившиеся всегда при ней.
Сейчас он снова достал фотографию. На ней – улыбающаяся мордашка Билла. Такой светлый и яркий, нежный и ласковый взгляд, веселая улыбка…
Том прижал фото к губам.
-Я выберусь, малыш. Выберусь…

да да да))))
ну небыло задумки убивать его)))

скоро узнаешь=*

ой, спасибо большое)))))
а как зовут тебя?))))

я ждала этого вопроса хД
объяснение будет в самом рассказе) но, думаю, это будет почти к концу) так что придетсья потерпеть и следить за сюжетом))спасибо=*