Ну, подлый человек он просто вот и всё. Эгоист ещё, наверное, к тому же. А что там и как с Алисой будет - далее узнаете. )

...И уходя, ты скажешь: «А было весело!»
Я ухмыльнусь и вспомню прошедший год –
Мы рисовали счастье, а вышло месиво
Из неуклюжих ссор и смешных забот. (c)

POV Tom.

Спустя 2 часа..
Германия, Берлин.

- Мистер Каулитц? Здравствуйте! – произнес незнакомый грубый мужской голос на том конце телефонной линии.
- Здравствуйте. Кто вы? – в недоумении ответил я.
- Вас беспокоят из Немецкого Кардиологического Центра, Берлин. Профессор Хетцер. Дело в том, что... – мужчина, немного помедлив, продолжил... – Здесь находится ваш, если я не ошибаюсь, брат. Вильгельм Каулитц, 1 сентября 1989 года рождения, так ведь?
- Да, так... – ошарашено произнес я, пытаясь сообразить, что к чему. Он изложил информацию, полностью подходившую под Билла. Это не могло быть ошибкой, хотя я на это надеялся. – Что произошло? Что с ним?
- Авария. 13 трасса, несколько километров от Берлина. Машина Вашего брата упала с моста. Честно говоря, это в какой-то степени чудо. Ведь упади бы она немного дальше, на участок асфальта – у него было бы порядком около восьмидесяти процентов ожогов, и буквально два-три дня жизни. Наверняка, его спасло то, что машина упала в реку, и он каким-то непонятным образом успел выбраться оттуда через окно до того, как вода бы поступила в лёгкие. Да и неподалеку были медицинские работники, что, безусловно, давало ему ещё один шанс на жизнь. И, тем не менее, у Вашего брата есть опредёленные травмы и проблемы с сердцем. Предполагаю, что понадобится срочная трансплантация. У нас есть донорское сердце, но даже безо всяких анализов можно сказать, что организм это сердце отвергнет. У одного донора онкологический процесс, недавно перенесенной тромбоэмболии легочной артерии, а у другого также отрицательные условия. Мы подали запрос на другие клиники, но для этого нужно время, которого у нас, увы, нет. Я бы советовал Вам предпринять какие-то меры. Возможно, Вы сможете найти донора, и тем самым продлить жизнь своему брату. Однако, советую Вам поторопиться... – прозвучали слова профессора, словно приговор.

Уже спустя несколько часов, все телеканалы Германии твердили о несчастном случае, произошедшем внедалеке от столицы, на трассе Дрезден-Берлин. Версий было много, журналисты, как всегда, не упустили свой шанс прославиться. Разные заголовки газет, телепередач, новостей, наподобие «Билл Каулитц: Каково умереть молодым?», «Скончалась легенда немецкого поп-рока», «Каулитц-младший. За шаг до смерти...», и много прочей дури. Тем не менее, мой брат всё ещё дышал, а значит, - жил.
Я в спешке позвонил Дэвиду и сообщил о случившемся. Он пообещал подключить все свои связи и послать информацию во все клиники мира. «Он будет жить!» - это были последние решительные слова Йоста в нашем разговоре.
Ещё через некоторое время в квартире вновь раздался телефонный звонок...
- Да?
- Том?!
- Мама?
- Том... Это... это - правда? – даже по голосу мамы было слышно волнение, и её весьма тяжелое, больное дыхание... Я, естественно, сразу же догадался о сути её вопроса. Наверняка, она успела посмотреть какое-то очередное шоу... Или новости... Или ей об этом просто кто-нибудь сообщил. Я лишь мысленно корил себя за то, что не смог оградить её от этого, не подумал... чёрт! В последнее время она итак болела... Любые волнения и нежеланные новости могли сильно ухудшить её состояние. А информация о том, что родной сын при смерти – явно не самое радостное известие. Я решил соврать. В конце-концов, это мой крест, и я его буду нести один. Это я виноват, это я не присмотрел за ним, отпустил его одного чёрт знает куда, ещё и без охраны, при этом прекрасно зная его состояние... Это я, я, я!..
- Нет, мам. Это очередной пиар-ход. Идея людей, которые в этом разбираются, поверь... С Биллом всё в порядке! – голос предательски дрогнул...
 

Ну, я, знаете ли, не очень уверена, что начнется это хорошее вообще. Таков уж фанфик, таков его сюжет, такова идея.

     
Всё становится гораздо сложнее,
когда ничего нельзя сделать.
Когда задыхаешься, например... (с)

POV Tom.

Немецкий Кардиологический Центр.
Германия, Берлин.
17\18 октября 2015г.

Стоял. Ждал. Присел. Потом снова стоял, стоял, стоял... буквально под самой дверью. Потом сползал по стене, ещё чуть-чуть, казалось, и буду ползать здесь на коленях, молить то ли Бога, то ли дьявола о ещё одном шансе на его жизнь. Белые кафельные стены давили, не давая возможности даже спокойно сделать вдох. Вокруг всё существовало и двигалось, будто на замедленной съемке. Чьи-то громкие всхлипы где-то в конце коридора, пиликанье прибора из операционной, от которого сейчас, видимо, зависела судьба моего брата, редкие появления медсестры или врачей в коридоре, их белая одежда, халаты, тихие шаги, скрип двери где-то рядом, капельки дождя, бьющие по больничному окну... Внутри меня буйно и громко происходила истерика души, а я всё не знал, как заткнуть эту боль. Вновь стоял, ходил из стороны в сторону, сложа руки за спину, подходил к окну. Осенний ветер, словно обжигал меня своим холодом, тем самым, приводя к жизни, приводя в сознание, в порядок. Я вновь ходил туда-сюда, вдоль по коридору, бил кулаками о стены, считал часы, минуты, секунды... Вот уже час, два... уже сто двадцать восемь минут сорок три секунды, сто тридцать минут, сто шестьдесят, сто шестьдесят три, семь... сбился со счёта, всё заново...
На улице, кажется, начало светать... Операция началась глубокой ночью, профессор предупреждал, что подобные трансплантации могут занять около двенадцати часов и даже не одну смену врачей. Я ждал, ждал, не отходя буквально никуда ни на минуту, не смыкая глаз. Под ними уже виднелись сиренево-синие синяки от бессонной ночи, веки становились всё тяжелее и тяжелее, не было сил уже ни стоять, ни ходить, я обессилено рухнул на белый кожаный диван в коридоре около окна. Ливень, шедший всю ночь, постепенно начал утихать, по крайней мере, мне так показалось. Небо по-прежнему было мрачным и серым, словно не обещая ничего хорошего. В соседнем коридоре, кажется, вновь забегал медперсонал, может, готовились к обходу, а на верхнем этаже клиники, наверняка, можно было увидеть хотя бы один лучик восходящего солнца. А может и нельзя. Я сонно потер рукой глаза. Как он там, что с ним? Господи, сделай, чтоб всё обошлось.
Сложно, наверное, было бы ещё несколько дней назад представить себя здесь таким - каким-то жалким, потерянным, безнадежным и сопливым. Куда делся тот Том? Прежний Том. Тот, который так уверенно шагал с гитарой по сцене, закатывал глаза и запрокидывал голову от удовольствия, сливаясь в единое целое со своей музыкой, который постоянно веселил всех своими шутками и радовал даже простых людей своей лучезарной улыбкой. Тот, который всегда казался таким гордым, безжалостным, бессердечным и недоступным. Тот, который пусть и не часто, в последние годы, но дарил девушкам незабываемые ночи и яркие воспоминания на всю их оставшуюся, возможно, серую жизнь. Куда? Где ты, Том? Если найдет тебя кто-нибудь – пусть мне сообщит; ты мне нужен очень, позарез нужен.

- Господин Каулитц, проснитесь! Господин Каулитц! – где-то вдалеке слышались звуки решительного мужского голоса. Неужели опять Йост? Я еле разлепил глаза. На меня смотрело непроницаемое, спокойное лицо мужчины в белом халате.
- Билл... – сонно простонал я.
- Операция прошла успешно, – начал доктор.
- Где он? – перебил я его. Мне не терпелось увидеть брата, удостовериться в том, что с ним все в порядке. Но доктор не спешил с ответом. – Что-то не так? – по его лицу я пытался понять, почему тот медлит, но все врачи научены надевать маски спокойствия. Конечно. Они же должны относиться ко всему хладнокровно, а ты тут мучайся.
- Я думаю, сегодня он должен побыть один, – после долгой паузы промолвил доктор. – И вам бы следовало поехать домой, отоспаться...
- Какое отоспаться?! Вы в своем уме?! У меня брат перенес сложную операцию, я даже не знаю, как он себя чувствует! Я не могу уехать, пока его не увижу!
- Ничем не могу помочь, – развел руками мужчина и вышел из помещения.
«Ну что же делать? Должен же быть выход! Надо найти кого-нибудь... спросить. Так…» - тут мне на глаза попалась какая-то молоденькая девушка, по-видимому, практикантка.
- Здравствуйте, милая леди, – сразу же подкатил к ней я со своей фирменной улыбкой. Та смутилась. Ага, хорошее начало.
- Здравствуйте... – почти шепотом отозвалась медсестра.
- Вы такая красивая девушка и выбрали такую сложную работу. Спасаете жизни людей...
- Ну, я только учусь... – промолвила она, опустив глаза. Да, я так и думал.
- Да? Замечательно! Я бы с удовольствием у вас обследовался! А вы в чем специализируетесь?
- Ну, вообще-то я учусь на специальность хирурга. Вот сегодня наблюдала, как наши самые опытные врачи пересаживали сердце больному...
- Да? – какая удача. – Очень интересно. А как его звали?
- Ну... Я точно не помню. Вроде бы Вильгельм... Вообще операции по пересадке органов самые сложные. Я была на операциях по липосакции, увеличению груди, коррекции носа... - продолжала девушка, но меня это как-то не волновало. Как же мне у нее выведать, где лежит Билл?
- У вас тут, наверно, новейшая техника, оборудование самое современное? – изобразил заинтересованность я, улыбаясь во все свои 32 зуба.
- Конечно! У нас самая классная клиника! Мы обеспечиваем самый лучший уход за больными! - с энтузиазмом рассказывала девушка.
- Неужели? Хотелось бы на все это посмотреть... – начал подводить тему к интересовавшим меня деталям я. – Особенно, где отдыхают больные после операций.
- Вообще-то туда посторонних не пускают... - запротестовала, было, девушка.
- Ну что вы? Какой же я посторонний? – приобняв ее, проворковал я. – Мне очень интересно посмотреть на вашу клинику. Я как раз хотел сделать себе небольшую операцию... Вот, пытаюсь выбрать подходящую для меня клинику.
- Ну что ж... - неуверенно сказала та. - Пройдемте.
Мы поднялись по мраморной лестнице на следующий этаж, прошли по белому коридору. Запахло нашатырем и свежим уличным воздухом. Моя спутница остановилась у двери, достала карточку. Неужели и до клиник добрались карты-ключи? Действительно, проведя по замку, дверь слабо пискнула и открылась. Передо мной предстала светлая палата, с огромным окном, занавешенным жалюзи, койкой, заправленной белыми простынями и тумбочкой, стоявшей сбоку.
- Обычно это основные комплектующие палаты. Смотря на здоровье пациента, мы можем разместить в палате все: начиная от телевизора и заканчивая мини-баром со всем необходимым, - любезно рекламировала девушка больницу.
- Да, у вас тут хорошо. А другие палаты?
- Там все так же. Мы дальше проходить не будем.
- Там больные? – осведомился я.
- Да. Им нужен покой. Мы им его предоставляем, – профессионально ответила медсестра и направилась к двери.
- А их тоже вот так вот запирают на замок?
- Нет, что вы. Мы закрываем пустые палаты, чтобы туда не вошли посторонние. Обычно палата заранее бронируется для пациента, чтобы её не заняли. У каждого доктора свой ключ к определенной палате. Так удобнее. Да и быстрее обслуживание проходит. Докторов у нас много, иначе была бы путаница, – объяснила она.
- Вы будете отличным врачом! – похвалил я её и вышел. Не было смысла оставаться в палате. Меня просто напросто могли там закрыть, либо выгнать в чем я только что убедился. Зато я теперь знаю, где искать брата.
- Мне сейчас надо пройти к главному врачу, – закрывая дверь, сообщила девушка. – Надеюсь, вы найдете выход, – она мило улыбнулась, посмотрев на меня.
- Да, конечно, – вот это удача! Я сам не верил своим ушам! – Вот... – я вытащил клочок бумаги и ручку, – мой телефон. Может, мы с вами встретимся, и вы мне не откажите в ужине? – проговорил я, смотря в её смешные карие глаза. Что я нашел в них смешного? Милая она. Хорошая. А в глазах какой-то огонек. По-моему, она нашла свое призвание и рада этому. Она нерешительно взяла номер телефона и скрылась за поворотом. Не уверен, что я с ней куда-то пойду. Точнее не уверен в том, что она мне успеет позвонить до того, как я сменю номер. Ну, до завтрашнего вечера, если быть точнее. Какой же я коварный, порой сам себе удивляюсь.
Дождавшись, пока звуки шагов молодой практикантки стихли, я большими шагами пошел по коридору. На первой двери весела табличка: Макс Рейн. Что это? Имя доктора, который следит за пациентом, или имя пациента? Я прислушался. В помещении слышались шорохи. Так, лучше отсюда уйти поскорее. Я прошел мимо еще пяти дверей. Больше табличек не было. Может то была приемная? Ладно, неважно. Подойдя к очередной палате, я услышал только писк. Наверно это были приборы. Я аккуратно приоткрыл дверь, она предательски скрипнула. Ладно, терять нечего. Я зашел в палату. Девушка была права, все палаты похожи. Только вот кровать в этой стояла в левой стороне. Я подошел ближе. Мое сердце екнуло. На койке, спокойно посапывая, лежал до боли родной мне человек. Я подошел ближе.
- Билл... Братишка... Как же я переживал... – прошептал я. Выглядел он не очень. Бледный. Но, самое главное, он выжил. – Спасибо тебе, – я посмотрел вверх. Ведь где-то там, по представлениям людей обитают духи. – Спасибо... Если бы не ты, я бы потерял брата, – на мои глаза накатились слезы. Я только сейчас начал осознавать, что потерял человека, который все-таки, за это небольшое время общения, стал для меня дорогим. Не случись бы того, что произошло, я бы и не вспомнил о ней. А я ведь я так и не узнал, кто она такая, загадочное создание из ледяного царства...

Биллу уже намного лучше, но вставать с койки ему всё же не разрешают. Я бы ни за что не покинул его, если бы не одно обстоятельство. Похороны Алисы. Я должен был проститься с ней и поблагодарить за спасение брата. Может она меня и не услышит... Хотя кто знает...
Мимо проплывали кучерявые облака, подо мной же были небольшие города, реки, дороги, поля и, наверное, миллионы людей. Я летел в Москву...
 
 

Удачи тебе, мой мальчик.
Вечность, наполненная болью, в два раза длиннее... (с)

POV Author.

В комнату влетел всё тот же темноволосый высокий парень. Худой, невзрачный, с грустными глазами и отсутствующей улыбкой. Узкие черные джинсы, обтягивающие стройные ноги, которые из-за весьма высокого роста парня казались уж очень худыми, темных тонов толстовка, такая же куртка. Кепка, шарф, окутавший шею, солнцезащитные темные очки, закрывающие пустоту, царившую в глазах юноши, и слегка тяжелая вымученная походка, которая досталась ему после того нелепого случая, после той операции. Прошли уже примерно два месяца, но шрамы не заживали как в физическом смысле, так и духовном. С концертами и турами пришлось немного повременить, офис менеджмента группы, как всегда, закидывали подарками от фанатов для ребят, для Билла, а он тем временем скитался где-то между двумя мирами, часто думая о том, что лучше бы брат позволил ему умереть...
- Мама! – парень ворвался, на ходу открыв дверь, и каким-то презрительным взглядом уставившись на женщину, лежавшую на кровати. Она итак болела, а последние события ещё хуже повлияли на всю ситуацию, дали осложнения, в итоге чего мать вообще слегла. Старший сын винил в этом себя, младший был уверен в своей виновности, отчего оба часто ссорились и не доходили до компромиссных решений. Вначале маленькие ссоры перерастали в большую ругань, потом доходило до истерик и нервных срывов, а со временем и вообще – до ухода из дома и разлуки вплоть до нескольких суток. Потом наступало долгожданное примирение, а потом всё начиналось сначала, по второму кругу...
- Вильгельм?! Что произошло? – женщина, откашлявшись, хриплым голосом обратилась к сыну.
- Как ты могла... Как? Как? – взглядом он будто бы сверлил всё одну и ту же точку на стене, над головой матери. Взгляд становился каким-то неконтролируемым и хрустальным. В глазах по-прежнему читалась всё та же неистовая пустота, но было и впечатление, что парень вот-вот не выдержит, сломается, рухнет на колени всем своим хрупким телом, и из его глаз вот-вот ручьями потекут слёзы, оставляя на щеках потоки боли... боли... именно саму боль. Парень немного пошатнулся, затем швырнул на стол черную папку. Мать, обеспокоенная столь непривычным поведениям сына, для пущей убежденности, открывая папку, всё же переспросила:
- Что это?
- Прочитай. Весьма интересно. Это результаты анализа ДНК, - голос парня будто бы угасал. - Профессор Хетцер ещё сразу после операции говорил о каких-то странностях, однако твой старший сын, мама, решил не вдаваться в подробности и как можно быстрее эту тему закрыть. Я не такой, меня это волнует! В клинике провели экспертизу, после которой был обнаружен положительный ответ. Наши с Алисой ДНК идентичны... Мама, будь добра, объясни что происходит, а?
Она молчала.
- Мама! – в голосе Билла звучали твердые нотки, означавшие, что ни под каким предлогом он не закроет данную тему. Она вздохнула.- Ладно, я расскажу, – подняв глаза к потолку, она продолжала... – Когда вы были маленькими, у вашего отца появилась женщина на стороне. Я об этом узнала слишком поздно для того, чтобы что-либо можно было бы изменить. Он вернулся из поездки в Россию и просто поставил перед фактом, что уходит из нашей семьи. Никаких объяснений, ни криков, ни истерик – ничего не было. По его лицу было видно, что он обдумал это, и решил окончательно. Через неделю мы подали на развод. Больше я о нем не слышала...
Через несколько лет я встретила вашего отчима. И вот когда мы однажды собрались всей его семьей за столом, приехавшая к нему недавно сестра из России промолвила невзначай, что работала в компании какой-то известной туристической фирмы, по принятию важных VIP-персон, вместе с вашим бывшим отцом. Именно от неё я узнала, что он был не один. С дочерью. Алиса. Алиса Калленберг - так её звали. Она была начинающей фигуристкой, в ней был потенциал, по словам сестры, она выглядела как ангел. Эдакое неземное существо... – женщина замолчала.
- Так, получается, Алиса – наша сестра? – в оцепенении Билл опустился на рядом стоящий стул.
- Получается что так, – тихо проговорила Симона и отвернулась. Она не видела как по лицу её родного сына текут слезы, а в его груди бьется сердце горячо любимой девушки, да к тому же еще и его сводной сестры...
Рядом же стоял Том. Казалось бы, выбившийся из колеи последними событиями, и, казалось бы, убитый воспоминаниями о той незабываемо-таинственной ночи, проведенной вместе с родной сестрой по отцу, в одном из самых шикарных отелей Москвы...