Прода вышла, возможно, не такой уж и интересной, поскольку состоит в основном из мыслей да воспоминаний. Многие факты из тех, о которых тут говорится, наверное, многим известны, но у каждого по этому поводу мнение своё. Данная прода написана для того, дабы показать мнение Тома, да и вообще всю, так сказать, обстановку.
Не судите строго. Будут замечания – говорите, прислушаюсь.
It's automatic,
Counting cars on a crossroad,
They come and go like you,
It's automatic,
Watching faces I don't know
Erase the face of you
(с) Automatic, 2009.
POV Tom.
У выхода я обнаружил какого-то уж очень бледного Ламберта, уставившегося в одну точку, куда-то на дорожную полосу. Честно говоря, встреча была не из самых приятных, да и я надеялся, что разговор у нас как-то не завяжется, а то и вообще не состоится. Однако, уже почти пройдя его, я услышал вопрос, явно адресованный мне.
- Куда это он такой?
Не составило особого труда догадаться, что говорит он о Вильгельме.
- Какой?
- Ну, такой вот... – объяснение оставляло желать лучшего, и в ответ я всего лишь вопросительно выгнул бровь. Да-да, в свое время взял эту привычку у братца, - ...Нервный, – продолжал Адам, – Да и вообще... куда всё-таки?
Его заинтересованность, конечно, можно было понять, но всё же в детстве ему, видимо, никто не объяснил, что в некоторые чужие дела свой нос явно совать не стоит. Тем не менее, я всё же предпочел ответить.
- В Дрезден. Наверняка, ему снова понадобилась помощь Эстер.
- Очередная пассия?
- Вовсе нет. Психолог, не более.
Удивлению Адама не было границ. Это даже вызвало у меня эдакую улыбку, но он настойчиво продолжал...
- Я думал, что все эти проблемы с психикой и всё тому подобное – всего лишь выдумка из этой вашей полнометражки. Что с ним происходит? Что-то серьезное?
- Не важно, – не дождавшись окончания разговора, я сел в свою красотку R8 и постарался как можно скорее покинуть место столь неприятного разговора.
Возвращаясь домой, у меня в голове творилась какая-то свалка. Машину я вел, казалось бы, как в песне пелось, ”на автомате”, по привычке включая повороты, поворачивая, начиная маневры, обгоняя кого-то... Мои мысли, кажется, потихоньку сжирали меня изнутри, а чувства полностью завладели разумом. Много всего произошло в последнее время. Мама себя плохо чувствует, этот навязчивый невроз брата, плюс мои личные проблемы и полный завал на работе. Признаться, куда более легче было изображать из себя примерного мачо в 2007-ом. Две тысячи восьмой вообще по непонятным причинам вылетел из моей памяти, за то два последующих года запомнились на всю жизнь. Случай со сталкерами на автозаправке, потом ещё эта виагра, которую мне припоминают по сегодняшний день, потом этот случай с наркотиками... Все эти заголовки в СМИ, упреки в мой адрес, в отношении этой, предполагаемой фанатки, потом тур, масса отмененных концертов, и все эти одинаковые, по мнению Билла, интервью.
Надо сказать, что брат изменился. В две тысячи первом он был всего лишь наивным ребенком, вот-вот пришедшим в шоу-бизнес, да и я не сильно от него отличался. В 2004-ом вышла накладка, у него стал ломаться голос, как раз при записи первого альбома, потом все эти обвинения о пении «под фанеру», некий пессимизм Билла. Больше и сказать-то нечего. В 2007-ом он уже освоился и выучил некоторые законы выживания того самого шоубиза. За то уже в 2009-ом были видны кардинальные перемены. Новый имидж, новый альбом, новый взгляд, новые улыбки, новая внутренность. Новый человек, некое подобие того самого легендарного Гуманоида.
Да и больше ничего особенного... Разве то, что вещи стали дороже, ибо раньше вряд ли он мог себе позволить обувь за несколько сотен евро, да и вообще дизайнерскими вещами он раньше себя баловал не так часто. Сейчас же кроме них ничего не признает, а от прежнего Билла остались только солнцезащитные очки от Диора, да лживые карие глаза. Меня, конечно, удивляло, что некоторые фанаты не раз говорили о пустоте в его глазах. И должен признать, что были это не просто пустые разговоры, а ничто другое, как истина. Пустота эта там действительно была, но была ли она настоящей – это оставалось под знаком вопроса, наверное, на всю жизнь. По крайней мере, пока. Много было разговоров о том, какой он несчастный, грустный, как тяжело ему найти истинную любовь, как он страдает и всё тому подобное... И лишь не многие знали, что в это же время Его Высочество Билл развлекался в каком-нибудь из самых шикарных ночных клубов Берлина. Да, многие делали из него страдальца, фактически даже не зная ничего о его настоящей сущности. Он такой же, как я. Да, мечтатель, да, романтик. Только в жизни он никак уж не был таким паинькой, каким приходилось быть перед камерами. Знаю, что видев очередную красивую девушку – он также желал её, и знаю, какие мысли проносились в его голове. Однако, видимо, воспитан он был по-другому, и всегда сдерживал некоторые из своих желаний. В прочем, если ему приходило в голову как-нибудь развлечься – тут мог позавидовать даже я. Ну, ещё у него всегда в загашнике было несколько видов улыбок... Так сказать, на все случаи жизни: улыбка приветливая, отважная, смущенная, обольстительная, защитная. Редчайшая из улыбок – искренняя. И если сначала все они выглядели довольно таки естественно и натурально, то позже всем прекрасно стало заметно, что мышцы улыбки прекрасно наработанные, и улыбка всегда появлялась сама там, где была нужна. А слёзы, красивые истории о родственных душах, большой любви, красивые вздохи и пронзительные жгучие взгляды – это ничто более, как хорошая фантазия нашего менеджмента и умение Дэвида (Йоста – прим. Автора) контролировать ситуацию.
Тут я поймал себя на мысли, что уже минут 10 сижу в машине, полностью погруженный в мыслях о своем брате и о нашем не таком уж и далеком прошлом. От, возможно, дальнейших размышлений меня оторвал звонок телефона, кажется, валявшегося в бардачке машины. Я, поспешно отыскав его, нажал на кнопку «ответить».
- Я, может быть, задержусь здесь на пару дней... – быстро протараторил голос брата.
Что-либо говорить или возмущаться не было смысла. Он упрямый. Решения своего не изменит.
- Ты в порядке? – спокойно поинтересовался я.
- В полном, – не менее спокойно ответил он, затем положил трубку.
Я решил всё же не выходить из машины. В планах на сегодня появился новый пункт - поехать к приятелю на Wilhelmstr., обсудить кое-что по поводу новой гитары, и по возможности, может быть, прогуляться по набережной Рейхстага до Leipziger Straße, да и обдумать кое-что не помешало бы...
Время от времени я разговариваю сам с собой.
(с) Tom Kaulitz.
Теперь можно и комментарий оставить. 
