*****   

   Дэвид пребывал в прекрасном настроении, чего за ним уже давно не наблюдалось. Георг и Густав были приятно удивленны переменой, лишь Билл страдальчески улыбался, а в глазах Тома горела злоба. Он бы ещё раз бросился на этого человека, но брат просил… Нет, умолял. Говорил, что сам принял это решение, решение, которое режет сердце Тома ножом, а он не может ничего сделать. Ничего. Как облегчить мучения Билла?
   Хотелось накричать на этого несмышлёныша, строящего из себя великомученика, но Том понимал, что это вполне оправданная и осознанная жертва. Шоу-биз. Всё, детки, ваше детство на этом кончилось! А принять это или отказаться – решать им. Только несправедливо получилось, решать пришлось Биллу. А на плаху вести себя. Он держится, он сильный.
   Очередная запись, невыразимо печальная песня, и на лице его неподдельное страдание. Стереть бы это, точно ластиком карандаш! Да вот не придумали ещё такой штуки и вряд ли когда-нибудь придумают. А Билл…
   А Билл пел, открывая душу, слова ложились на музыку, вбивались в сознание, занимали все мысли. Вчера он принял удар судьбы, отпор дать не смог, подчинился. И пусть эта покорность продлит минуты счастья. Скоро тур, концерты… Всё будет хорошо. Он заплатит за это. Заплатит за свою мечту. Не только свою. Заплатит.
   - Отлично, ребята! Все свободны!
   - Пока, Дэйв!
   - До завтра!
   Билл неспешно складывал всякую мелочь в сумку. Он спиной чувствовал взгляд Тома, прожигающий его насквозь. Движения стали ещё меланхоличнее, а брат всё не уходил.
   - Билл, хватит копаться! – наконец, не выдержал он.
   - Ты иди, я сейчас!
   Том помедлил, но вышел, и Билл с Йостом остались одни. Парень заставил себя расслабиться и устроился на подлокотнике кресла. В помещении витало напряжение и одинокий немой протест этой ситуации. Дэвид подошёл сзади и положил руки на плечи Биллу, от них исходило приветливое, совсем не отталкивающее тепло. И, может быть, Дэйв действительно не хочет ничего плохого, просто необычное желание, которое он исполнил с помощью шантажа. Нечестно. Только, где есть правда? Она зарыта в потёмках сознания, прикована тяжёлыми цепями, и пока ты относишься к шоу-бизнесу, будет в плену. Хочешь честности? Возвращайся назад, в своё прошлое, а здесь правды нет.
   - Ну, я тебя жду сегодня?
   Билл прокрутил в голове тысячу совершенно негодных вариантов, почему не может приехать, и тихо ответил:
   - Конечно, Дэвид.
   Есть такое мнение. Когда человека о чём-то спрашивают, и он отвечает искренне, то говорит «да», а если ответ лукавый – «конечно». Может, это издержки народа, который уже не знает, на какую бы тему поразмышлять и пофилософствовать.
   За спиной послышался какой-то облегчённый вздох, и руки исчезли с плеч парня. Он взял сумку и вышел, не оборачиваясь. И Йост на него не оглянулся, его что-то терзало, наверное, совесть. Всё-таки неправильно то, что он занимается сексом с несовершеннолетним мальчишкой, который, вдобавок ко всему, его подопечный. Хоть Дэвид и редко видится с матерью Билла, смотреть ей в глаза будет трудно. 
   Том ждал за дверью. Он не стал даже спускаться вниз, не мог добровольно оставить Билла одного. С ним. Брат держался замечательно, эмоций не показывал и слабенько, наигранно сиял, как на интервью после бессонной ночи. Они в молчании шли по коридору, а от стен отражалось эхо их шагов.
   Солнце освещало мокрый после дождя асфальт, и он переливался разными тонами одного, синего цвета. Проносились машины, поднимая брызги грязных луж, а прохожие возмущённо отскакивали, чтобы не оказаться облитыми. Билл смотрел на это и улыбался. Просто улыбался людям, которым иногда, в такие минуты, немножко завидовал. Он бы хотел так же беззаботно отпрыгивать от брызг. Но рядом шёл охранник с каменным лицом и спокойно вёл их с Томом к чёрному автомобилю.
   Пролетели минуты, снова отель. Как же осточертело! Надо перебираться в город окончательно и не торчать постоянно в гостиницах. Охранник остался внизу, а Том с Биллом поднимались на нужный этаж. Остановились в коридоре, их номера находились в разных крылах. А раньше всегда был один номер на двоих, так было привычнее, кто-то родной рядом, в соседней комнате, и можно прийти, когда грустно, поговорить. В этот раз, когда бронировали номера, двуместных не было, а перебираться сейчас казалось нудным делом, уже притёрлись и устроились.
   - Пойдём ко мне! – позвал Билл. Ему требовалось присутствие брата, может, в качестве моральной поддержки, а, может, в качестве человека, с которым можно помолчать. Именно не говорить ни слова и всё равно понимать друг друга. Прикосновениями или же взглядом…
   - Пойдём! – Том расплылся в улыбке, и в душе у него посветлело. Давно они не сидели рядом, позабыв о проблемах и вспомнив, что между ними связь, они – близнецы.
   Просто сидели и смотрели какую-то комедию, смеясь и иногда кидая друг на друга тёплые взгляды. Тихо-тихо разговаривали о всякой отвлечённой ерунде, подкалывая друг друга.
   А потом настал вечер. Подкрался незаметно для них обоих, и Билл многозначительно посмотрел на часы и перевёл взгляд на Тома. Тот сидел со злыми глазами, поигрывал желваками и всем своим видом говорил, что Билла он по своей воле не выпустит.
   - Том, я должен идти.
   - Ты никому ничего не должен! – жарко заговорил он. – На хрен ты к нему попрёшься? Потому что дядя пригрозил распустить группу? Так пусть распускает, но ты не будешь под него ложиться, как какая-то шлюха!
   - Мы с тобой в группе не одни, и я не хочу ломать кому-либо жизнь.
   - Георг с Густавом прекрасно всё поймут, а жизнь ты ломаешь только себе. Что он тебе такого сказал?
   Билл задумался на секунду, но не смог вспомнить ничего угрожающего.
   - Мне надо собираться, - парень поднялся и пошёл за косметичкой.
   Том не представлял, как удержать брата, уговорить не становиться подстилкой. В соседней комнате шла самая настоящая война Билла и времени, он катастрофически не успевал, сотрясая номер своими прыжками от ванной к гардеробу и, наконец, к высокому зеркалу в полный рост. Том недовольно смотрел на всё это и удивлялся выдержке Билла. На лице не проступает даже тени недовольства или нежелания подчиняться прихотям продюсера. Действительно получается глупо. Таким образом проталкивают себя бесталантливые барышни, которые за любую цену хотят петь на сцене или получить главную роль в каком-нибудь фильме. А Билл… Решил, что всё может, что всё на нём, и отдувается за полученную славу. А Том сидит и не знает, как остановить этот ужас. По идее, Дэйва за такое можно посадить. Во-первых, Билл несовершеннолетний, во-вторых, Дэвид продюсер и должен раскручивать группу, а не шантажировать солиста, принуждая его тем самым к сексу. Только чем развивать мировую войну, легче спокойно разбить группу.
   - Билл!
   - Я ушёл! – крикнул парень из-за закрывающейся двери.
   Ну, вот. Том его отпустил, даже не попытался как-то задержать. Какой он после этого брат? Не остановил, не поехал с ним, чтобы ещё раз хорошенько вмазать Йосту. Том взял толстовку и двинулся на выход. Сейчас он немного поездит по городу, а потом прямиком к Дэвиду, забирать Билла и заодно объяснить, что это было в последний раз.
   Тяжёлые мысли одолевали нетерпеливым потоком, требующим выхода. Поговорить было не с кем, разве что с собственным отражением в стекле, только оно не ответит. Всё изменилось с ужасающей скоростью, повернуло туда, куда никто не ожидал. Кардинальные перемены заняли место на троне, и теперь остаётся только подстраиваться под новые требования.
   Секундная стрелка на часах, висящих на зеркале заднего вида, словно издеваясь, медленно ползла. Дёрнется - остановится. Дёрнется – остановится. Дёрнется – остановится. И так до надоедающей бесконечности. Том не знал, сколько Йост будет издеваться над Биллом, – а по-другому он это назвать не мог – поэтому не представлял, когда нужно попросить таксиста сменить маршрут. Он не сунулся ни к одному охраннику, потому что был уверен – Дэвид по поводу этого нововведения не советовался ни с кем.
   Можно, конечно, было закадрить какую-нибудь симпатяшку на пару часиков, но, наверное, впервые в жизни, Том не хотел. Что толку, если это не принесёт никакого удовольствия, помимо физического?! И старался спокойно сидеть, отвлекал себя воспоминаниями или планами на светлое будущее, а то, что оно будет светлым, парень не сомневался. Сегодня закончится этот кошмар, в крайнем случае, вместе с их карьерой. Раньше жили без сцены и сейчас проживут. Хотя зачем об этом думать? Tokio Hotel – слишком лакомый кусочек, выгодный проект, отказаться от которого – значит потерять кучу денег. А всей системой управляет не Дэвид. Да, он может посодействовать, повесить на них что-то типа «невыполнение контракта», но последнее слово не за ним. Следовательно, переживать рано.
   Ночь, автомобиль, дорога. Ещё какое-то время водитель в неизвестности держал ногу на педали газа и неуверенно поворачивал руль, боясь не угодить странному пассажиру. Но пассажир молчал, а дорога продолжалась.

Ну, да, пока инцестом и не пахнет!
Спасибки, что прочитала. А то я тут одна сижу.

Lucky, спасибо! Мне так приятно!

*****

   Дни проходили, и все были до остервенения похожи друг на друга. Только теперь жили они не в отеле, а в квартире в самом центре Гамбурга, которую близнецам подарили родители к приближающемуся семнадцатилетию. Сплошной чередой записи, интервью, шоу. В свободные вечера Том привычно вставал на защиту двери, вытаскивал Билла в клуб, а если тот не хотел, отнимал ключи, оставляя брата узником. Билл и сам не понимал, зачем так рвётся к Дэвиду, ведь свернуть проект он больше не грозился. Видимо, получил пару раз желанное, и этого оказалось достаточно.
   Сидеть одному в пустой квартире как-то не улыбалось, и Билл сделал дубликат ключа. Свой преспокойно отдавал Тому, а сам тоже уходил через некоторое время. С Дэйвом он привык договариваться заранее, и продюсер по-тихому удивлялся переменам, произошедшим с фронтменом группы. Билл тоже поражался и побаивался, что из него профессионально сделали гея, утешало только то, что ему всё так же нравились девушки, хотя мысли о поисках одной единственной куда-то ушли.
   Билл больше не представлял свою жизнь без ночных вылазок к Дэвиду. Он списывал это на вредную привычку, которая всё больше начинала ему нравиться. Такая интересная зависимость, что Билл уже не относил себя к гетеро. Разве может парень с традиционной ориентацией сам подставляться мужчине, выгибаться, мечась по постели, и стонать в голос? Дэвид дарил ему незнакомую ласку, это было чем-то новым и неизведанным. С утра Билл предвкушал вечер, вспоминая прикосновения, а с вечера ждал следующий день. Он расслабился и послушал совета, который дал ему Дэйв уже давно: «Не считай это принудительной мерой!». И Билл не считал, спрашивая себя иногда, для чего всё это. Ответ колотился где-то глубоко внутри, хорошо запрятанный: ему нравится. Нравится отдавать и получать, нравится чувство едва заметной слабости, нравится.
   Том прекрасно знал о похождениях Билла, но решил махнуть рукой. Очень неприятно, конечно, но что делать?! На Йоста смотреть было вообще невозможно, перед глазами сразу же всплывали картины неприличного содержания. Он отворачивался, пытался представить что-нибудь серьёзное и загружал себя тяжёлыми мыслями, лишь бы забыть, забыть, с кем теперь спит его брат. Получалось неважно, хотелось набить морды сразу всем, кто хоть как-то намекнёт на причину перемен в Билле. Разумеется, никто не знал, что происходит практически у них под носом и плохо скрывается, но проскальзывали скользкие шуточки на эту тему. Том бледнел от злости, Билл краснел от смущения и удалялся из помещения. Он действительно не всегда сдерживал себя, кидая на Дэвида очередной взгляд или проходя мимо. Задерживался у него в кабинете и часто оставался с продюсером наедине. Ничем предосудительным они не занимались, просто Билл хотел узнать, чем живёт Дэйв, приблизиться. Йост был не против, и эти двое засиживались допоздна в студии, разговаривая.
   Билл преспокойно листал журнал, когда Том решил, что его надо «выгулять». Но «выгуливаться» совершенно не хотелось, к тому же, если Том уйдёт, можно позвонить Дэвиду, пусть приезжает. Вслух это, естественно, не было сказано, но на лице парня расцвела улыбка.
   - Твою радость надо расценивать как согласие?
   - Том…
   Том вопросительно изогнул бровь.
   - Том, я не поеду. Давайте вы без меня там, а?
   - Опять? Ты сколько вечеров провёл дома? Знаешь, могут решить, что с тобой что-то случилось, концертов-то мы сейчас не даём.
   - Пусть решают, что хотят. У меня может быть личная жизнь, в конце концов? - бросил Билл и снова уткнулся в журнал.   
   - К сожалению, нет, но я смотрю, ты её активно имеешь, вернее, она тебя имеет.
   Журнал захлопнулся. Скулы у Билла заходили, а потемневший взгляд устремился в пространство. Том тут же пожалел о сказанном, он не хотел обидеть брата, просто вырвалась очередная глупость.
   - Прости, - Том невесомо дотронулся до руки Билла, но тот дёрнулся и отсел подальше, продолжая строить из себя обиду. – Сорвалось.
   - И часто у тебя такое срывается?
   Том со вздохом закатил глаза.
   - Но я ведь правду сказал, только в грубой форме.
   Билл закусил губу и медленно кивнул. Действительно, на правду не обижаются! Жаль, что эта правда выглядит так, когда её озвучивают. В мыслях никакого намёка на грязь не было, а Том со своей прямотой… Раскрыл всё, как есть, абсолютно не подумав, что для Билла это может что-то значить. Он вдруг понял, что действительно значит, ему не хотелось называть это так. На душе стало противно и мрачно, словно разлили чернила, и не смыть их ничем.
   - Билл, бросай играть, а? – Том болезненно сморщился. – С тебя, по-моему, уже достаточно.
   Лёгкое похлопывание по плечу и удаляющиеся шаги. Хлопок двери. И снова шаги. Стремительные, отдающиеся от стен шаги по лестнице. И как бы тошно не было, оставаться одному было тяжело, и Билл потянулся за телефоном. Дэвид тотчас ответил, будто сидел в обнимку с трубкой. На просьбу приехать, согласился сразу, и по голосу его было понятно, что он улыбается.
   Часы, минуты, секунды. Секунды, минуты, часы. Время тянулось нестерпимо медленно, казалось, Билл сидит в гостиной целую вечность, но это всего лишь обман. Время играет и то ускоряет свой ход, то останавливает. Но вот незадача, всё это происходит в самый неподходящий момент. Нужен врач – «скорую» не дождаться, а счёт на секунды. Не уложиться в сроки – стрелка часов отматывает отрезки времени, как сумасшедшая.
   Наконец, звонок. Добрести непослушными ногами до двери и открыть. 
   - Привет! – Дэвид чуть приподнял правую руку с пакетом, в котором тихо звякнуло стекло.
   Билл постоял пару секунд в нерешительности и уверенно потянулся к губам Дэйва. Приятный одеколон обдал ароматом, осторожно Йост поставил пакет к ногам, чуть удивлённо обнял парня и прижал к стене. Билл весь был, словно комок нервов, и он не представлял, отчего появилось состояние, как перед приступом ярости или сильной истерики. Билл облизал губы, согнул ногу, прислонив её к стене, и прошептал, чуть подавшись вперёд:
   - Ну, бери.
   Волосы, уложенные на правую сторону, закрывали половину лица, глаза блестели каким-то пугающим огнём. Дэвид сглотнул и неуверенно отвёл чёрную прядь волос. Таким он Билла ещё не видел, по телефону тот, вроде, говорил спокойно, а сейчас представлял собою напряжённую струну. И эта струна требовала, чтобы на ней сыграли.
   - Чего ты ждёшь?
   Сыграть, поддаться на явную провокацию? Мирно это точно не закончится, Билл намеревался избавиться от мыслей довольно жёстко, дабы забыться, переключить внимание на что-то другое, душевную боль затмить физической. Дэвид сбежал бы отсюда, чтобы только не видеть горящее желание. Но, к сожалению, было совершенно непонятно, чего желает Билл.
  Руки забрались под узкую футболку, поднимая её и срывая с тела, губы бродили по нежной, нетронутой болью коже. И где-то в глубине сознание беспрерывно мигала красная лампочка, умоляя остановить начинающееся безумие. Но разгорающаяся страсть всё равно побеждает здравый смысл. Дэвид расстегнул ремень Билла и резко дёрнул его, развернув парня. Две пары джинс скользнул на пол, и без всякой подготовки, грубо и резко, Дэйв взял. Без намёка на осторожность брал, потому что его просили, буквально заклинали продолжать это отрезвление болью.
   Кулак Билла упирался в стену, длинные ногти врезались в руку, нижняя губа была закушена, а лицо морщилось. И если бы его не прижимали так сильно, если бы он не был сейчас лишен воли таким образом, то Билл нашёл бы другой способ разрядки, разнеся квартиру. Противно, унизительно, жёстко. Три слова бились в сознании, бились и разбивались без шанса быть склеенными. И осколки разлетались, как громкие стоны, полные боли, перемешанной с наслаждением.
   Закончилась пытка избавления, и Билл безвольно упал на пол, напоминая тряпичную куклу. Как жалок вид гордости, которую убили окончательно! Дэвид оделся сам, помог Биллу, а с губ срывалось тихое «Чёрт!». Внутри стучала мысль, оправдывающая действия, Дэйв уже очень сильно жалел, что не остановился.
   - Дэвид.
   - Прости, я не хотел, просто…
   Билл горько усмехнулся.
   - Что? Провокация? Да. Знаешь, по-моему, я очнулся, наконец-то. Ты не мог бы уйти?
   - Билл, ну извини меня! Ведь всё, и правда, глупо получилось, ненормально.
   Веки закрыли прояснившийся взгляд.
   - Мне хочется побыть одному. Давай до завтра?
   - Давай, - Дэвид облегчённо вздохнул.
   Дверь за Дэйвом захлопнулась, и Билл присел на диван в гостиной. Всё действительно вышло просто ужасно, обыкновенный перепих из-за животного желания. Он даже не понял, что случилось с его настроением, что стало так хреново, и потребовалась отключка от мира сего. А Том ещё что-то говорил! Вот сегодня выдался отвратительный вечер, Билл уже подумывал о ненависти и отвращении к самому себе, но держался. Сыграл хорошо заводящую подстилку, раскрутил продюсера на диковатый секс и выставил вон. И самому не полегчало, мыслей прибавилось и ничего больше. А скоро Том придёт, в глаза ему смотреть будет вообще невозможно, но ведь брат не узнает, как Билл «пытался забыться».
   Он пощёлкал каналы в телевизоре, выпил две чашки кофе, передумал обо всём, раскаялся… Часы показывали четыре утра, и скука одолевала. Билл не шёл спать, ждал брата, чтобы что-то сказать, хотя он не представлял, что именно. Просто сказать, услышать его ответ, и ничего больше не надо. В окно светили бледным светом уличные фонари, небо светлело. Где-нибудь на просторе, далеко от цивилизации, различимы гаснущие звёзды, а здесь их было не видно. Всё хорошо, как и должно быть. Город не затронули проблемы этой квартиры, город всегда безучастен к одиночным неудачам людей. Он живёт своей стремительной жизнью, и изменить это может только что-то поистине глобальное.
   Щёлкнул замок, и Том тихонько пробрался в комнату. Билл сидел, прислонившись к спинке кровати и прижимая к себе белую подушку. Кажется, он не заметил вошедшего. Может, спит? Том устроился рядом и провёл рукою в пространстве. Билл не шевельнулся, спит. Такое умиротворённый, и носик чуть морщится. Том осторожно вытащил подушку из цепких объятий брата и уложил его на спину. Билл ухватил его за руку и притянул к себе, сильно дёрнув так, что Том приземлился рядом с его лицом. Ресницы дрогнули, и глаза боязливо приоткрылись, а не почувствовав резкого света, распахнулись совсем. И сколько в них всего плескалось: безграничное сожаление, капелька боли и почему-то стыд.
   - Том…
   Так близко. Рядом. Коснуться губ в одно мгновенье. Мягко, нежно начать целовать, просто прикасаясь, невесомо… Том навалился на Билла и углубил поцелуй. Он пил его губы, пил сладость, наслаждение. Они унеслись высоко-высоко, за облака, а там не видно земли, полной грехов. А то, что происходило – волшебство, нахлынувшее на них почему-то именно сегодня. Братья, близнецы, поцелуй. Сейчас это было самым правильным. Они всегда принадлежали друг другу. И будут принадлежать. Они только друг для друга. И всё.
   Билл чуть отстранился и с трудом открыл глаза. Том вглядывался в его лицо и видел лишь нежность и расцветающую улыбку. Уткнулся брату в плечо и затих, позволяя ему перебирать дреды.
   - Что мы сделали, Билл?
   Молчание. Только тяжёлый вздох, вырвавшийся наружу. Жизнь – не фильм, её не перемотать назад, сделал что-то – живи с этим, уже ничего нельзя переиграть.
   - Билл…
   - Спи.
   Так и уснули в одежде, в объятиях. Всё хорошо. Всё правильно.

Lucky, спасибо за коммент такой! Поулыбалась!!!

*****

   Билл шёл по тёмным коридорам в кабинет Дэвида. Он чувствовал себя виноватым во вчерашнем и хотел извиниться. Дэйв сейчас точно переживает, а ведь абсолютно зря, Билл сам перегнул палку.
   Глухие шаги эхом отлетали от стен, не отпуская в тишину. Где-то кричали и раздавали указания, что-то падало, люди ругались. Обстановка была до боли привычной, и ещё совсем недавно Билл не смог бы предположить, что его будут одолевать тяжёлые мысли.
   Показалась дверь с табличкой, на которой золотыми буквами было выведено «Дэвид Йост». Билл остановился и постучал, чего прежде никогда не делал. Послышалась какая-то возня и нетерпеливый возглас продюсера:
   - Да войдите же!
   Парень вошёл в кабинет и молча сел в кресло. Дэвид посмотрел по сторонам, словно ища кого-то, и облокотился о стол.
   - Дэйв, извини меня? Я вчера не в себе был, вот и… - он замолчал, ещё ниже опустив голову.
   - Да ты что? Всё нормально, это я извиняться должен!
   Билл вскинул взгляд тёмных распахнутых глаз и еле заметно кивнул. А Дэвид уже опустился на колени, притянул к себе парня, требуя поцелуя. Это так всё хорошо. Это такая жизнь. Билл лениво отвечал, вспоминая Тома и чувствуя себя дрянью. Перед ним тоже надо извиниться, всё-таки вчера с ним что-то ненормальное случилось. Оправдание было только одно: Билл спал, а брат потом сам полез целоваться. Но не нужно этим пользоваться, у Тома, возможно, были причины, может, он вообще выпил перед этим. А Билл мог бы всё и остановить, только почему-то не стал.
   Распахнулась дверь, и в кабинет молнией влетел взволнованный Том. Он постоянно облизывал пересыхающие губы, копируя привычку брата. Увидел представшую перед ним картину и стал на месте с чуть приоткрытым ртом. Билл, не оборачиваясь, понял, что это брат, поэтому быстро вскочил и подбежал к нему.
   - Том, а что ты здесь делаешь?
   - А ты?
   Биллу показалось, что в голосе Тома промелькнули те же интонации, что и тогда, когда он собирался врезать Дэвиду. Он бы и сейчас не отказался это сделать. Сам не мог взять в толк, почему зрелище брата и Йоста, сидящего рядом на коленях, так его взбесило. Он пытался привыкнуть, что Билл по-своему привязался к Дэвиду, и до сих пор думал, что привык. Тогда отчего гложет противное чувство, которому Том пока не мог подобрать определение? Ответа на этот вопрос не было, да он и не искал.
   - Том, привет! – поздоровался Дэйв уже из-за стола.
   - Привет, - Том напряжённо посмотрел на него. – Запись во сколько?
   - В двенадцать сегодня, - ответил Дэвид, стараясь, чтобы его голос не подрагивал.
   Том выскользнул из кабинета и пошёл вниз. Есть ещё где-то полчаса, можно посидеть одному и подумать. Но сделать это в одиночку ему не удалось, на втором этаже его нагнал Билл. Он ничего не сказал, просто пошёл рядом.
   Они шли в кафе напротив, где можно было спокойно посидеть и без охраны. Том не мог смириться с мыслью, что он всё равно не успокоился из-за внезапной привязанности Билла к Дэвиду. Им принесли заказанный сок, и Билл медленно мешал его соломкой, которую вскоре вытащил из стакана. Он исподлобья наблюдал за угрюмым Томом и думал, что сейчас будет уместно сказать. На ум ничего не приходило, но Том первым нарушил безмолвие:
   - Расслабься, всё нормально, - немного подумав, добавил: - Настроение просто плохое.
   - Неужели? – изумился Билл. – Ещё утром оно было замечательное.
   Том уже собрался что-то ответить, но спохватился и закрыл рот. Утром он не видел Билла рядом с Дэвидом. Утром он не вспоминал, что брат ложится под их продюсера. Утром… Утром было хорошо.
   - Теперь испортилось.
   - Том, а…
   Мучил один вопрос, но Билл старательно прятал его от самого себя, боясь ответа. Он даже не знал, какой ответ ему больше по душе. Неожиданность всегда сбивает с ног и не даёт хладнокровно мыслить. Всё перемешалось, образуя страшное месиво.
   Том тоже впал в раздумье и теребил ни в чём не повинную салфетку, от которой под натиском рук отлетали небольшие кусочки. И зачем он вчера полез к брату? А ещё нужно узнать, чем Билл был так подавлен. Становится плохо, стоит только вспомнить выражение его лица. Словно он маленький ребёнок, разбил две вазы, подрался на улице, и ему задали хорошую трёпку. И почему Том сразу не спросил? «Почему» всплыло перед глазами, и парень поспешил прогнуть воспоминания.
   - Билл, а что вчера вечером с тобой произошло?
   - Ты о чём? – мгновенно вскинулся Билл. – Ну, я это… Да ты сам, вроде. Да, я не остановил тебя, но…
   Том потупился.
   - Я не об этом, - ему показалось, или брат и вправду издал облегчённый вздох? – Ты какой-то загруженный был, когда я пришёл.
   Билл молчал. Лгать Тому – всё равно что заявить всему миру, будто ему на самом деле сорок пять. Выкрутиться без последствий не представлялось возможным, поэтому он просто буркнул что-то о плохом расположении духа. Том, естественно, не поверил, но, к удивлению Билла, повёл разговор совсем в другое русло.
   - Ты раньше никогда мне не врал! – горячо заявил он. – А после того, как с этим… спелся... Билл, что происходит?
   Биллу вдруг стало невероятно совестно, ведь он действительно начал что-то скрывать от самого близкого человека, отдалился. И Том, наверное, прав, всё началось после того, как Билл сблизился с Дэвидом настолько. Гадать «что бы было, если бы..?» не хотелось, поэтому парень неловко пожал плечами и отвернулся.
   - Ну, Билл!
   Том пересел со стула напротив на тот, что стоял рядом с братом, и развернул Билла к себе. Он слабо попытался улыбнуться, но оставил это дело и заглянул в глаза Тому. Даже не в глаза, в душу. И то, что Билл увидел там, странно поразило его. Действительно, между ними поубавилось доверия, и это убивало, сжигало изнутри.
   Билл заставил себя погрузиться в воспоминания, и перед ним предстал эпизод вчерашнего вечера. Том навис над ними, разглядывая каждую чёрточку лица, а потом стал опускаться ниже, ниже. Губы, наконец, достигли своей цели – губ Билла, нежно накрыли… Том легко целовал его, отдавая частичку себя, самую лучшую частичку. Билл восстанавливал по кусочкам каждое прикосновение брата, возрождая ощущения, он теперь мог с уверенностью заявить, что мечтает это повторить. Никогда не было так хорошо, никогда сознание не отзывалось на воспоминания так…
   Том следил, как меняется выражение лица Билла переходя от хмурого к блаженному, и невольно улыбнулся. О чём он думает?
   - Том, нам на запись не пора?
   Улыбка исчезла, и Том полез в карман за мобильником. Конечно, Билл думал о Дэйве. Он реально становится похож на влюблённую дурочку. Вышли на улицу, а Билл всё не переставал мечтательно смотреть на небо, что выводило Тома из себя. Он опять разнервничался и твёрдо решил сегодня оторваться с Георгом и Густавом, а Билл… Билл пусть едет к Дэвиду! До Тома не доходило осознание того, что с ним сейчас творится, но он на этом особо не зацикливался, его томило желание выпустить на ком-нибудь пар. Срываться на Георге или Густаве не стоит, они не виноваты, разбираться   с Йостом - тоже плохой вариант. Вот и оставалось препираться в словесном поединке с самим собой.
   Они опоздали на пятнадцать минут, но этого никто не заметил. В студии все носились с телефонами, документами и собственными нервами. Позже выяснилось, что на завтрашний день ничего планировать нельзя, группе нужно появиться на шоу. Запись была отменена, вместо этого репетировали песни, которые они будут играть завтра. Смысл всего происходящего никто не понимал, всё и так было отработано до автоматизма, но неуёмные менеджеры требовали, чтобы ребята ещё раз выжали из себя все соки, а потом ещё и ещё.
   После репетиции Билл разрывался между двумя желаниями: поговорить с братом и поехать к Дэвиду за очередной порцией ласки, которая стала для него сродни наркотической зависимости. Если бы он был девушкой, то списал бы это на влюблённость, а так предпочитал называть своё влечение обыкновенной симпатией. Дэвид оказался очень интересным человеком, ну и внимательным партнёром. Ещё было бы хорошо стереть из памяти небольшой срыв, но Билл не представлял, как. Просто плыть по течению, изредка двигая плавниками, оказалось гораздо проще. 
   И вот он стоял около кабинета продюсера вместе с ребятами и думал, что делать. Можно всё же поехать к Дэвиду, потом Билл всё равно домой, к Тому… Но всё решилось само собой. Дэйв влетел в кабинет, обдав всех резвым потоком воздуха, махнул рукой, приглашая войти. Договорились о времени на завтра, и Дэвид отпустил всех, кроме Билла. Том зло сверкнул глазами и испарился. А Дэйв предупредил, что не сможет ни сегодня, ни завтра, ни в один день на этой неделе и пообещал, что потом они закатят что-нибудь интересное. Парень разочарованно кивнул и вышел. Всё-таки неделя - не вечер, что он всё это время делать будет? Фантазию развивать, что ли?
   - Том! – Билл перепрыгнул барьер и вырвался вслед за братом на улицу. – Том, подожди!
   Том услышал его крики и остановился, поправляя козырёк кепки.
   - Что, с нами надумал?
   - Нет, - оборвал Билл. – Поехали домой!
   Том не спросил, зачем, попрощался с Тобиасом, сказав, что поедет с Биллом, взял брата за запястье и повёл к машине, в которой ждал Саки. Билл обрадовался и первый нырнул в салон к левому окну. Том, как всегда, хотел сесть к другому, но Билл, призывно улыбаясь, похлопал рукой около себя, приглашая ближе. Непривычно было сидеть так близко, когда они одни, а места ещё полно. Непривычно, но как-то уж слишком приятно.
   Билл лучезарно скалил зубы и буквально распространял повсюду флюиды. Игриво начинал докапываться до Тома, и, если бы не Саки за рулём, они бы обязательно что-нибудь натворили. И хотя он всегда понимал необычное общение братьев, не стоило рисковать. Оба чувствовали, что могут случайно перейти незримую грань. Колотилось в мозгу размышление, что всё не от скуки вчера было, не от скуки.
   Шумно ввалились в квартиру, что-то сворачивая у себя на пути в темноте. Том пошёл на кухню, искать что-нибудь съедобное, а Билл - в гостиную, перебирать диски, чтобы в конечном итоге вытащить романтичную комедию, о которой Том поначалу отзовётся совсем не лестно, но потом вместе с братом будет весело смеяться и вообще втянется в сюжет.
   Билл унёсся в спальню, решив, что смотреть они будут там, вставил диск в проигрыватель и улёгся ждать. Том недоуменно прошёл в гостиную, но брата не обнаружил и двинулся на его нетерпеливый выкрик:
   - Том, ты где?
   - Здесь.
   Он осторожно опустил поднос на кровать и принялся разглагольствовать по поводу фильма, выбранного Биллом, который уже хотел обидеться за свои пристрастия, но ему заткнули рот большим куском пиццы.
   Прошли титры, и, по мнению Тома, начался любовный бред. Билл довольно пялился на экран, заливая в себя колу и изредка кидая вопросительные взгляды на брата, который никак не мог погрузиться в атмосферу фильма. С ужином уже давно было покончено, они смеялись, смеялись… Как раньше, всё было без неприятных разговоров, в безмятежном молчании. Оба забыли, что совсем недавно сделали вещь, не принятую между братьями, может быть, где-то в душе сейчас они старались убить лишнее, и у них это явно получалось. Просто мелькающие картинки. Просто вечер, проведённый вдвоём. Просто тепло родного человека.
   Билл не сразу понял, что уже мелькнула надпись «The end», он так и продолжал смотреть, потому что к концу абсолютно отключился. Том потрепал его за плечо и, дождавшись пока брат переведёт на него мутный взгляд, сказал:
   - Билл, я пошёл. Спокойной ночи.
   - Спокойной, - прикрытые глаза, тяжёлый вздох и отчаянные попытки разобраться с собой.
   Том тихонько прикрыл за собой дверь и резко осел на пол. Как он не пытался успокоиться там, в комнате Билла, не получалось ровным счётом ничего, напускное безразличие на поверхности, а внутри полная напряжёнка. Они даже не стали переодеваться, когда пришли, как по установке пошли «расслабляться». Задачу выполнить удалось только снаружи, во всяком случае, Тому. Он до сих пор слышал смех, и его мучил вопрос. Почему Билл остался дома, а не поехал к Дэвиду, как всегда? Неужели продюсер оставил бедного мальчика? Поверить в это Том не мог и не пытался, просто завалился на постель и стал медленно, заставляя себя, проваливаться в чуткий сон.
   Ему снился Билл. Тому он вообще часто являлся во сне, куда-то пропадал, заставляя волноваться и биться в безмолвной истерике. А утром нужно прибежать к брату и убедиться, что с ним всё хорошо, он никуда не исчез, спит.

Да ладно, ничё, читаешь ведь!

Ну, я надеюсь, что всё действительно выглядит жизненно!